Онлайн книга «Аромат крови»
– Третий сезон даем представления. – Где в этом здании могли убить госпожу Лихачеву так, чтоб следов не осталось? Вопрос оказался непосильным для фокусника. – Даже предположить не могу, – только и смог выдавить. – Заранее прошу простить, но скажите: Вероника была наивной, глупенькой барышней? – Вовсе нет! Она была хорошенькой, но не дурой. – Значит, поддаться на уговоры незнакомого человека не могла? – Исключено. Почти… – Даже если бы предложили значительную сумму? – Вы, господин Ванзаров, задаете двусмысленные вопросы. Мне трудно на них ответить. – Вероника мечтала победить в конкурсе? Это вызвало гримаску фокусника. – Какая женщина не хочет стать лучше всех! Вика, к сожалению, связывала с этой победой слишком большие надежды. – У нее были шансы? – Ответьте себе как мужчина… Родион и ответил: действительно были, и очень неплохие. Реальная конкурентка для всех одиннадцати. Или как минимум – десяти. Если не считать Эльвиру. А уж для семейного трио матушки и сестер – самый опасный конкурент. – Она когда-нибудь называла мою фамилию? Орсини уточнил: – Вы, кажется, по-разному представились… – Ванзаров. – Никогда не слышал, – последовал уверенный ответ. – А с чего вдруг? Родион не поленился сходить до походного чемоданчика криминалиста, чтобы предъявить полоску кожи, зажатую стеклышками. – Это было на ее руке. Можете пояснить? Покрутив вещественную улику, Дмитрий Иванович сделал глубокомысленную мину: – Это не просто знаки. Это магические символы. Очень древней магии. – Расшифровать послание можете? – Что вы, я же фокусник. – Да, печально… Глянув исподлобья, Орсини обиженно спросил: – Неужели фокусы не любите? Ответ последовал честный: – Не люблю. Неуловимым жестом объявилась цыганская игла. Орсини магически развел руки. Игла, повиснув в воздухе, стала повторять движение пальцев, как на магните. Заманчиво, наводит на размышления. – Разве это не чудо? – Тонкая леска. Ну что поделать: непрошибаемый логик. Спрятав заодно с обидой мелкий реквизит, который каждый фокусник держит при себе, Орсини стал проситься домой. Задерживать свидетеля причин не нашлось. Колю вывел под ручку Лебедев. Кажется, и он проникся к мальчишке теплотой. Гривцов принялся извиняться, но старший по чину, напротив, поблагодарил за службу и отправил Колю домой. На сегодня розыск окончен. Не отпуская фонаря, слегка помятый юный рыцарь удалился. – А вы что, Аполлон Григорьевич, заночевать решили? – Тут у вас негра задержали, говорят, поет отменно. Хочу послушать… На чем и простились. Идя домой, Родион не мог отделаться от вопроса: куда это на ночь глядя собралась горничная Лиза? И для чего? Доходный дом отдался сну. Лишь редкие окна говорили, что обитатели этих квартир нашли себе поздние хлопоты. Родион отпер калитку собственным ключом, который выдал из особого уважения домовладелец Крюкин, и почти на цыпочках стал забираться к себе на третий этаж. В целях экономии керосина на лестнице было темно, как… Ну, сами знаете, какая бывает темень на наших лестницах. Нащупывая ступеньки, он кое-как выбрался на лестничную клетку и наугад двинулся в темноту. С правой стороны возникло движение. Что-то огромное шевельнулось. Ванзаров шарахнулся к противоположной двери и выставил руку, чтобы удар ножа или лома пришелся на нее, а дальше как придется. Он ждал нападения. Но враг медлил. Судя по тяжкому сопению, рядом кто-то был. Затаился, душегуб, выжидает. Поднимать тревогу? Соседей будить? Потом стыда не оберешься. – Стоять на месте! У меня револьвер! – грозно предупредил слегка оробевший чиновник полиции. Напугать его невозможно, это мы знаем. Но все же… – Ну, наконец-то! Сколько можно тебя ждать! Спутать этот голос невозможно ни с каким другим на всем свете. – Тухля?! Ты что здесь делаешь в такой час? – Отопри же, наконец! – сказал плаксивый баритон. – И убери свое мерзкое оружие. Я весь промерз. О да! Это был он: единственный, неповторимый и самый закадычный институтский друг. Андрей Юрьевич Тухов-Юшочкин происходил из какого-то очень древнего рода, такого, что никто и вспомнить не мог. Знатные предки наверняка прокляли бы своего потомка, если бы знали, каким нежным и ленивым он вырастет. Обладая умом незаурядным, Тухля был фантастически ленив. Прослушав начало первой лекции, он мог проспать все остальные. При этом сессии и работы сдавал с поразительной легкостью. Обладая телом крупнее Ванзарова, Тухля возвышался непоколебимым утесом, в который бей сколько хочешь – все равно не свернешь. Как-то сразу сблизившись, приятели заслужили клички в рифму. Родиону досталась менее обидная, но все равно: Пухля. Звучит как-то невнятно, особенно для чиновника полиции. Поэтому называть себя подобным образом дозволялось только одному живому существу по кличке Тухля. Хорошо, хоть старший братец не узнал, а то бы замучил шуточками. При всей массе достоинств Тухля обладал поразительным, если не сказать феноменальным, даром: его любили женщины. Вернее, не любили, а были им околдованы. Кажется, что интересного в таком тюфяке? Но сколько хорошеньких барышень готовы были ради него головой в прорубь. Всякий раз Тухля искренно влюблялся и так же скоро остывал. Впрочем, жениться его заставили. Как это удалось нынешней госпоже Туховой-Юшочкиной, осталось загадкой. Родион не сомневался, что любовный каток опять проехался по судьбе Тухли. Дорогой друг сразу же взялся жаловаться и скулить. Правда, перед этим развалился на любимом, то есть единственном диванчике, швырнул ботинки с калошами в район кухоньки и вообще занял собой все пространство. – Ах, Пухля, как мне тяжело! – сообщила туша в добрых восемь пудов. – Как я страдаю! Это так ужасно! Мне надо кому-то выговориться. Развлечение еще то, особенно после дня забот. Но другу ведь не откажешь. – У тебя опять самая последняя и великая любовь? – спросил Родион, кое-как устраиваясь на стуле. Ступни Тухли в вязаных носках заняли почти всю комнату. – Не смей говорить так! Это великое и светлое чувство! Оно переполнило меня! Это так прекрасно! – Кажется, Юленька не разделяет твоего восторга? – спросил друг, откровенно любуясь подбитым глазом друга. – Что может знать эта мелкая женщина, жена моя! Разве может она понять! Тухля перевернулся мечтательно на спину, так что диванчик еле стерпел. |