Онлайн книга «Государевы конюхи»
|
— Ну, послушаем твоих врак… — Велено нам, конюхам, доискаться, кто таков тот Бахтияр, царствие ему небесное… — Как это — царствие ему небесное?! — Евтихеев даже вскочил. — Слышишь, Соболев? Выходит, прав я был! Соболев вроде бы и хотел встать, да передумал, и взгляд у него был нехороший… — Бахтияра у Водовзводной башни злодеи порешили, — сказал Данила. — Почем ты знаешь? — Я там был с товарищами, мы его и отыскали. — И где же тело? — Тело, твоя милость, в избе Земского приказа, куда безымянных покойников сносят. Коли его еще в яму не увезли. — Эй! — крикнул Соболев. — Савка! На пороге встал молодец, чем-то похожий на Тимофея, темноволосый, насупленный, бровастый. — Беги в избу Земского приказа, конюх сказывал — там Бахтиярово тело лежит. Проверь, доложи! Савка поклонился и исчез, дверь захлопнулась. А Данила понял, что Соболев тоже в Разбойном приказе служит, но чином пониже Евтихеева. — И кто при том был, как отыскали? — спросил Евтихеев. — Было то ночью. Мы четверо подняли его у башни. — Что же вы четверо ночью у Водовзводной башни делали? Выслеживали Бахтияра? — Да мы и не знали, что он там бродит, твоя милость! А пошли на шум! И там, в кустах, он лежал! — И кто ж его убил? — Того не ведаем, а только закололи джеридом в горло, весь был в крови. — Вы четверо… кто еще видал и слыхал? — вмешался Соболев. — Стрельцы сторожевые. — Они что же, к вам со стен спускались? — Нет, сверху глядели. — Ну вот и первое вранье. Коли дело было ночью, что они могли внизу видеть? Евтихеев был прав. — Стало быть, слонялись вы четверо непонятно для чего ночью вдоль стены и у Водовзводной башни повстречали Бахтияра. А слонялись для того, чтобы его повстречать, потому что он больно много про твою куму и про ее налетчиков проведал! И она приказала тебе, куманьку своему, выследить Бахтияра и порешить! Вот как было дело, сучий ты потрох! Евтихеев провозглашал обвинения, а Соболев согласно кивал. — Нас четверо было! — До твоих товарищей, что тебя, татя, покрывают, я еще доберусь в свой черед! Евтихеев говорил громко, но не орал, слюной не брызгал. И была в его голосе явная радость. Данила сперва подумал было, что подьячий искренне доволен своим удачным розыском: изловил-таки человека, который, по его мнению, связан с лесными налетчиками. Потом догадался: не все так просто! Ему в руки попал конюх с Аргамачьих конюшен, которому покровительствует дьяк в государевом имени Башмаков. Стало быть, вот он, долгожданный случай свести счеты с Башмаковым! — Коли я по Божьей воле с той Настасьей покумился, то они, товарищи мои, тут ни при чем, как Бог свят! — Данила обвел взглядом углы, нашел полочку с образом Живоначальной Троицы и перекрестился. — Стало быть, признаешь, что с кумой был в сношениях? — А как не быть, коли у нас один крестник на двоих? — спросил Данила. — Зимой я ее видал, как крестника навещал. — Милостив Господь, вложил в твою дурную башку разума, — сказал на это Евтихеев. — Будешь умен — малой кровью дело обойдется. О чем с Настасьей, блядиной дочкой, толковали? — Да о многом, а что твоей милости угодно знать? Подьячий задумался. — О многом, стало быть? — О многом. — И тебе ведомо учинилось все, что она затевает? Данила призадумался. Настасья могла и такое затеять, что обыкновенному человеку и в страшном сне не привидится. — Ты не молчи! — прикрикнул Евтихеев. — Ты все связно излагай! — А ты, твоя милость, спрашивай. Почем я знаю, что тебе надобно… — А спрошу. Когда и как твоя ненаглядная кума навела тебя на Бахтияра? И не ври! Коли вы в последний раз зимой повстречались, то про Бахтияра она тогда знать не могла! Стало быть, вы и после того встречались. Либо она к тебе своего человечка присылала с приказанием выследить и убить. И с приметами. — Не убивал я Бахтияра… — Как же не убивал? Ты с товарищами выследил его, дождался, пока он в безлюдное место забредет, там и порешил. — А коли порешил — для чего бы мне шум подымать, стрельцов звать? Все стрельцы подтвердят, что мы снизу им кричали, и они нам еще факел бросили! — То мне пока неведомо. Но у Настасьи-гудошницы столько хитростей на уме — тут непременно какая-то ее богомерзкая хитрость. — Так ты бы, твоя милость, среди своих поискал — кто выдал Настасье Бахтияра? — напрямую предложил Данила. — Мы-то, конюхи, не ведаем, кто для Разбойного приказа трудится. — Молчи, смердяк! — крикнул Соболев. — За такое — знаешь, что?! — Да и для Разбойного ли приказа тот Бахтияр трудился? — продолжал, разгорячившись, Данила. — Перед смертью дьяка Башмакова звал! — Это что еще за враки?! Данила вдругорядь перекрестился на Живоначальную Троицу. — Не клади греха на душу, — мрачно предупредил Евтихеев. — Кого он перед смертью звал — никому неведомо, кроме тебя и твоих товарищей. А те и соврут — недорого возьмут! Но на сей раз Башмакову покрыть тебя не удастся, за все ответишь. — Твоя милость, подумай хорошенько! — не выдержал Данила. — Коли я сам убил того Бахтияра, для чего бы мне столько времени спустя идти его разыскивать в кабаке? — А вот этот вопросец я сам тебе и задам, как будешь на дыбе болтаться! Положение было безнадежное — Евтихеев накопил столько злости на Приказ тайных дел, на Башмакова и, соответственно, на Данилу, что слышал только сам себя, считался только с доводами своего рассудка. Поняв, что сквозь такую каменную стенку не пробьешься, Данила повесил голову. Теперь-то он наконец осознал свою ошибку. Не надо было слушать ласковые слова деда Акишева! Не надо было принаряжаться и уходить на такой важный розыск с одним лишь Ульянкой! А надо было помочь Богдану обиходить лошадей и тогда уже вместе с ним идти в кабак «Под пушками»! Богдан опытен, ловушку бы сразу учуял. Он-то, поди, постоянно с Разбойным приказом дело имел, знает, как с подьячими вроде Евтихеева разговаривать и чего от прочих приказных ожидать. А теперь — стой перед Евтихеевым и кляни себя за дурость! Данила страх как не любил признаваться в собственных ошибках. А сейчас ошибка была налицо. И он невольно принялся искать виновника — сыскал же виновницу. Из-за Настасьи-гудошницы случилось это недоразумение, Настасья незримо встала между товарищами — очевидно, сама о том не ведая. А теперь вот стой да моли Бога, чтобы отвел беду… |