Онлайн книга «Ок-но»
|
– В твоей новости сколько слов? Яна озадачилась подсчетом. – Четыре – четыре с четвертью, – выдала она, произведя в уме какие-то сложные вычисления. – А в моей – четыреста, не считая графиков и таблиц. Поэтому первой придется говорить тебе. – Хорошо, – согласилась Яна, – вот тебе новость: Виттенгеру вернули дело Мак-Магга. – Вот так да! Виттенгер рад? – Рад – радешенек. Сказал, что едет в представительство ГП размять кулаки. – Удачи ему. А где обещанная четверть? – напомнил я. – Во-первых, я ее не обещала, а во-вторых, если ты так настаиваешь, то вот, пожалуйста: «на доследование». – И это называется четверть? – Можно говорить, а можно – не говорить, поэтому – четверть. Теперь выкладывай свои четыреста графиков, а я буду считать, – и она растопырила пальцы для загибания. – Рук не хватит. Файл у тебя в компьютере. Впрочем, удобнее будет смотреть у меня, а то в твоей будке не развернешься… Кабинетик у Яны настолько крошечный, что во время просмотра взломанных гэпэшных локусов мне приходилось сидеть на подлокотнике Яниного кресла, отчего из семнадцати его степеней свободы (включая свободу воли – убеждал продавец), три-четыре я сломал. И руки-ноги затекли. На мое предложение самому сесть в кресло, а Яну посадить на колени, я получил твердый немотивированный отказ. – К проекту «ОК-НО». Точка. Материалы. Точка. – вслух прочитала Яна. – К чему бы это? – Давай, я сначала объясню про таблицу… Яна ответила, что таблица ясна как божий день, но я ей объяснил насильно. – Где гарантии, что то, чем Мартин и ДАГАР занимаются сейчас на Терминале Хармаса, и есть «ОК-НО»? – Никаких гарантий, – признал я неохотно. – Но будем исходить из принципа минимальности тайн. Кроме того, детекторы алеф-измерения присутствуют и в таблице и возле Терминала Хармаса, рядом с Зейдлицем, Мартином и Нибелинмусом. – Пошли к Шефу, – скомандовала Яна. – Дай только предупрежу… Последние два дня Яна служила «устами и ушами Шефа». Кроме нее, ни с кем из сотрудников он не разговаривал, в кабинет никого не пускал – он размышлял наедине с проволочкой. – Три проволочки порвал, – сказала шепотом Яна, приоткрывая дверь в шефов кабинет. – Последнюю он намотал на… – Яна, замени! – Суровый окрик оборвал Яну на полуслове. Бедная Яна даже вздрогнула. Проволочка звякнула о письменный стол. – Она же целая, – возмутилась Яна, на цыпочках подойдя к столу и осмотрев проволочку. – Не спорь. Это крашеный алюминий, а не медь. Замени, а то уволю! Яна смылась за проволокой. – Не дай бог, закончилась, – пробегая мимо меня, сдавленно пролепетала она. – А тебе чего? Я с гордым видом уселся в кресло и, указав на экран компьютера, назвал адрес файла с таблицей. Шеф что-то недовольно пробурчал, но за файлом полез. – Вам привет от Гордона Алистера. – Да неужели! – буркнул Шеф, залезший в поисках файла в мусорную корзину. – Как он? – Процветает. По-моему, вы не там ищите, – и я повторил адрес. – Черт, сначала ты сказал, что… А, нашел! Ну и что… – он пробежал глазами заголовок и первую страницу таблицы, – ну и что это значит? Мои объяснения он прервал на первой минуте: – Давай все с самого начала. Итак, симпатичная и умная мисс Джулия Чэпмэн обратилась за помощь к знаменитому лондонскому адвокату Гордону Алистеру… теперь продолжай ты. Я продолжил в том же ключе – медленно и обстоятельно, не чураясь сложных эпитетов. Когда я достиг друидов, прибежала взмыленная Яна с мотком проволоки. – Вот, босс, такая подойдет? – выпалила она, несясь галопом через весь кабинет. – Ноль-пять миллиметра, чистая медь, пробу не пробовала, но вы посмотрите, как она замечательно гнется! Я сказал, что мировой рекорд по нахождению мотков медной проволоки устоял. – Не слушай его, Яночка. Отрежь кусочек длиною с… – он промедлил, – длиною с Федровы извилины. Яна достала заранее приготовленные ножницы и отрезала два сантиметра проволоки. Они оба расцвели улыбками. Умилившись этому бесхитростному наезду, я подыграл: – А теперь с шефовы! – Здесь не хватит, – сказала Яна, отматывая второй метр и нацеливаясь на третий. – Ладно, – остановил ее Шеф, – отрежь как обычно и послушай, что Федр нам тут рассказывает. – У него четыреста графиков, а у меня четыре слова, можно я его перебью? – О чем ты спрашиваешь, конечно можно! Яна выдала известные мне четыре слова. – Проклятье! – выругался Шеф. – Почему я узнаю обо всем последним! – Предпоследним, – успокоил его я. – Ларсон еще не знает. Яна виновато потупилась. – Знает. Я ему сказала, когда искала проволоку. Шеф набрал номер Департамента Тяжких Преступлений. – Он в ГП, – подсказала Яна. – Поехал проверять их на прочность. – Черт с ним, – сказал Шеф, нажав «отмену». – Поговорю как вернется. Продолжай, Федр. Ты испачкал штаны в торфянике и ударился коленом о друидский камень, а дальше? Вытянутая в дирижерскую палочку медная проволочка вметнулась ввысь. – Шеф, фальцетом я не умею… – Говори как умеешь. – Итак, я испачкал колени торфяником и ударился штанами о камень… Под перехмыкивание слушателей я продолжил рассказ. Где-то в Дарфуре к нам присоединился Ларсон. – Жаль, ты не слышал начала, – без тени сожаления сказала ему Яна после того, как я заявил, что «если вы всё знаете, то могу больше не рассказывать». Я дошел до событий, уже изложенных в отчетах с Терминала Хармаса, и слушатели стали перебивать меня возгласами вроде «а в отчете ты написал, что…» и так далее. – Я знавал одного математика, – сказал ей в ответ Ларсон, – который нарочно приходил к середине семинара, чтобы до конца семинара в уме восстановить все, что надокладывал докладчик до его прихода. Ему так было интереснее, а иначе он скучал. – Так ты восстановил? – спросил я. – Да, за исключением твоих отношений с мисс Чэпмэн. – Думаю, там нечего исключать, – заявила Яна. – Сразу видно, что она не из тех девушек, которые… – Вместо довершения Яна состроила неопределенную гримаску. Что бы это значило: нижняя губа – поверх верхней, глаза из-под вздернутых бровей смотрят вниз, голова качается на манер китайского болванчика. Я потребовал уточнить: – Которые что? – Потом займетесь выяснением! – прогрохотал Шеф. – Хью, ты единственный сегодня без новостей. В чем дело, почему отстаешь? |