Онлайн книга «Окончательная реальность»
|
Всякий знает, за шоссе, на отшибе Готенбурга, между двумя тенистыми аллеями, за обелиском воину-освободителю стоит клуб. Летом, кстати, там неплохой репертуар. Итальянские и французские комедии, привозят частенько и русские фильмы про любовь. На верхотуре, то есть на втором этаже, две комнаты. Это редакция газеты «Вестник кооператора». Здесь и служил Лучников журналистом. Я работал неподалеку в институте. Ученым! Точнее, не работал, а зарплату получал. Без малого восемь лет я не делал совсем ничего. Спросите, почему? Не хотел. Лучников – большой фантазер. Вечерами на загаженной тараканами кухне он рассказывает байки – Бондаренко позавидует. – Ты знаешь, чувак, сегодня в редакцию приходил один малый с отличной идеей. Хочет через газету привлечь внимание министерства. Идея, я тебе скажу, действительно хороша. Кооператив по разведению крымских устриц. Разводить – и ежедневно самолетами отправлять в Лондон. – Да кто же позволит кооперативу продавать что-нибудь в Лондон? – В том-то и дело! Надо разрешить. И наш орган кооперации берется повлиять на принятие необходимых поправок. – Под органом ты газетенку свою имеешь в виду? – Зря иронизируешь, Вильгельм. Сейчас, носом чую, времена другие наступают. Главный наш вернулся с совещания областного. Говорит, приезжал, мол, начальник ставропольский, Алларих Сергеевич, интеллигентный такой, говорит, мужик. Болтал, говорит, два часа. Дескать, усиливать надо роль кооперативов, ускорять экономическое развитие. – Алларих Сергеевич молодой, что ли? – Ну да, ох, попрет он скоро, верь мне. Убирать будут Лепу, чует мое сердце. – Куда же мы без «дорогого Леопольда Ильича»? Кто же дело мира будет блюсти? – Что ты все ерничаешь? Разговор серьезный, думаю деньги в кооператив этот устричный вложить. – Откуда у тебя деньги, Андрюша, опомнись! Когда речь заходила о деньгах, Лучников по-особому надувался и начинал рассказывать другую сказку. – Знаешь ли, Вильгельм, род наш, Лучниковых, древний, восточный. Двоюродный дядя мой, боевой офицер, соратник Шапошникова, профессор-историк, персона, «вносящая огромную лепту в дело сохранения и процветания русской культуры», и в то же время сибиряк с огромными связями в восточном мире, но, главное, к тому же еще миллионер-коннозаводчик, способствующий… – Умоляю, про дядю-коннозаводчика не надо. Про лошадей не могу слушать. – Ну не хочешь про коннозаводчика, не слушай. Послушай про нефтяника. Знаешь, откуда название «ЛУКОЙЛ»? – Неужели от Лучникова? – Точно! В яблочко! – Бред, – говорил я в таких случаях и хватался за голову. В иные дни Лучников пребывал в более пессимистическом настроении. Наливал рюмку водки и говорил что-нибудь вроде: – Эх, денег совсем не платят. Жить невозможно, цены вон как растут. Блин, надо в партию вступать. Стану Атиллой, или нет, Агенобарбом. Агенобарб Лучников – звучит! Честное слово, вступил бы в партию, но стыдно. По утрам Лучников делал зарядку. – Нужно быть в форме, Вильгельм. Мы еще ого-го, мы еще себя покажем, – говорил он и указывал на неизвестно где раздобытый и приклеенный к стене плакат журнала «Плейбой». Лилиана Мюллер – девушка апреля 1974-го. Я физкультурой не занимался. Вместо физкультуры – велосипед. Если уж отправлялся на работу, то на велосипеде. Хороший дорожный аппарат, харьковского производства, стал для меня главным средством передвижения. Бывало, выедешь утром – сначала по проселочной дорожке, затем минут десять по шоссе с ветерком и выкатываешься на проспект. Красота! Здания высокие, как в Москве, на них огромные, во всю стену плакаты. Слева Леопольд Ильич учит: «Экономия – основа экономики». Справа предостерегает: «Ребята, давайте жить дружно!» На работе полная хрень. Делать нечего. Вечером домой. Воздух свежий, пахнет костерком. В общем, когда тепло, жить можно, даже ностальгия какая-то… * * * 22 июня 1976 года я на работу не поехал. Сидел в своей комнате у окна, перечитывал «Робинзона Крузо». День серый, ночью прошел дождь. Гляжу, шагает, перепрыгивая лужи, наш участковый – Шура Боббер. Боббер был хорошим парнем. Хорунжий народной милиции, он обслуживал мой район. В 76-м ему, наверное, еще не исполнилось тридцати. Вид у Боббера, как всегда, забавный. Фуражка на двинута на глаза, форменная гимнастерка нового образца и при этом штатские отутюженные брюки. В довершение картины – на ногах войлочные ботинки «прощай молодость» на молнии. Перепрыгнув очередную лужу, Боббер повернул к нашей двухэтажке. Неужели ко мне? Странно. Не успел я дочитать страницу, в дверь позвонили. Ну, точно – Боббер. Интересно, зачем пожаловал. – Здравствуйте, Вильгельм Павлович, а я к вам. – Проходите, – говорю. – Решил сначала домой заглянуть, может, застану. Знаю, – он хихикнул, – не любите по вторникам да еще в плохую погоду на работу выбираться. – У меня библиотечный день. – Понятно, понятно. Да я по другому вопросу. Посылка у меня для вас, конвертик. – Вы, Шура, вроде не почтальоном работаете? – Пока, слава Богу, не почтальоном, но посылка по нашей линии пришла. – Что это значит? – Я удивился. – Вам лучше знать. Мое дело посылку передать, гостя вашего встретить и сюда доставить. Шура любил прикидываться дурачком, но парень он был умный. Вот и тогда его внимательные голубые глаза смотрели из-под пластмассового козырька фуражки с неподдельным интересом. Он протянул плотный картонный конверт. Надписей на нем не было, но сразу стало ясно – конверт заграничный. Да и не конверт это вовсе, а, скорее, картонная упаковка. – А что за гость, вроде не жду никого? – спросил я, вертя в руках таинственную посылку. – Не знаю, – уклончиво ответил Боббер, – рейс Милан – Готенбург. Прилетает через два часа. Я так и сел. Гость из Милана! Ничего не понимаю. Не в силах подавить любопытство, вскрываю картонку. * * * На протяжении ХХ века нефть являлась самым важным стратегическим продуктом. Похоже, эта роль сохранится за ней и в будущем. «Черным золотом» любят называть нефть на Востоке. Действительно, для Востока нефть – золото. В истории нефтяной отрасли можно выделить несколько периодов. Первый длился от начала нефтедобычи в 1861 году до 1920-го, когда нефть добывалась, да и потреблялась в основном в Соединенных Штатах. После 1920-го начался новый период: нефтедобыча вышла за границы Америки. Обнаружение огромных запасов на Ближнем Востоке привело к резкому снижению, а затем стабилизации на низком уровне нефтяных цен. Промышленный рост 30-х и на Западе, и на Востоке во многом обязан дешевой нефти. Экономика почти задарма хлебала черную жидкость. |