Онлайн книга «Боец невидимого фронта»
|
* * * «Я смогу… я стану чемпионом, — думал он про себя. — Обязательно стану!..» Из секций его не гнали, он был нужен. Был нужен для чемпионства других. — Идешь первым треть дистанции, потом пропускаешь вперед Семенова, срубаешь с его хвоста седьмой номер и путаешься у него под ногами до самого финиша, — излагал тренер Тактику забега. — Задачу понял? — Нет, не понял. — Что не понял? — Почему Семенов, а не я? Как будто не ясно, почему. Когда любому перворазряднику ясно! У Семенова ноги, как у фотомодели, от корней зубов, Семенов перспективен, а этот… Этот может только под ногами болтаться. — Не горячись, мы же команда. Сегодня — Семенов, завтра — ты. Нам бы только этот забег выиграть… Но на второй трети дистанции Семенов вперед не вышел. — Ты что… Пропусти меня… Ты же должен… — Да пошел ты!.. На каждый шаг Семенова ему приходилось делать полтора. И, значит, прикладывать в полтора раза больше усилий. Но он не пропустил Семенова вперед. И никого не пропустил. Он пришел первым. — Ты что наделал! Ты что!.. — ругался тренер. — Тебе что было сказано! А ты!.. — Но я пришел первым! — Да хоть нулевым! Ты Семенова должен был пропустить! На следующем соревновании его сделали. Семенов сделал. До финиша оставалось пятьсот метров, когда тот, незаметно и жестко, столкнул его с лыжни. Столкнул на спуске. Отчего травмы оказались очень серьезными. Тренер навестил его в больнице. — Так бывает, от случайности никто не застрахован, — сказал он. — Но ты парень крепкий, выкарабкаешься. Еще олимпийское «золото» возьмешь. Мы надеемся и ждем тебя. Но через два дня мать принесла в больницу повестку в военкомат. Тренер снял своего воспитанника с брони как бесперспективного. Коридоры военкомата были пусты. Февраль — межсезонье, межпризывье. До апреля еще можно погулять. Но не вышло. — Явишься двадцать пятого, то есть через две недели, с вещами, — строго сказал военком. — И без глупостей! — Но призыв начнется только весной. — Для кого-то весной, а для тебя сейчас. Военком был очень доволен, что выполнил разнарядку на биатлониста. Что с этого парня вовремя сняли отсрочку. Потом была служба, которая и так-то не сахар, а там, куда попал он… — Дистанция у нас одна — отсюда и до обеда, — объяснил командир. — В полной выкладке. Не успеете до обеда, останетесь без обеда. Не успеете до ужина — останетесь без ужина. И останетесь без сна. Потому что получите наряд вне очереди. Ясно? — Ясно. — Не понял?!. — Так точно! Есть хотелось, поэтому он прибегал вовремя. — Молодец, хорошо бегаешь, — хвалил его командир. — На тебе еще саперную лопатку и дополнительный боекомплект. Лопатка и боекомплект добавляли еще несколько килограммов. И еще полтора десятка — лопатки и боезапас старослужащих. — Ну ты, тормоз, и папа твой ручник, — шевели мослами! — торопили пыхтящие сзади старослужащие. Идущие налегке. — Мы по твоей милости голодными оставаться не намерены. А ну!.. И он прибегал. Прибегал первым. Несмотря ни на что. Но не всегда он бегал. Иногда ползал. На животе. По пересеченной местности. По снегу, грязи, камням, сдирая в кровь коленки и локти. Или, того не лучше, лежал. На голой земле, накрывшись маскхалатом. Лежал часами, чувствуя, как деревенеют в сапогах ноги, как мороз забирается под рукава и полы бушлата. Но все равно лежал. Потому что должен был. Потому что от этого зависело выполнение боевого задания. Потом был неизбежный, как дембель, «разбор полетов». — Результат посредственный — вы не смогли поразить мишень с первого выстрела. Это раз. Вы недостаточно хорошо «стерли» за собой следы, дав возможность противнику перехватить вас, проследив ваш путь. Это два. Три — вы опоздали к месту назначения на сорок пять минут. — Но… — И, наконец, четыре — сохранность вверенного вам имущества. Посмотрите на ваши бушлаты и ваше оружие. И ваши сапоги! Вы не удосужились даже почистить ваши сапоги!.. Два наряда вне очереди!.. Ну что тут скажешь?.. Скажешь как положено — «Есть!» И снова — полоса препятствий, марш-броски, боевые стрельбы, политучеба, рейды в тыл условного противника. Чтобы выбить из изнеженных мальчиков гражданскую дурь, чтобы превратить их в мужчин. В не боящийся ни черта, ни дьявола, ни превосходящие силы противника армейский спецназ. За полгода до окончания службы личный состав погнали на медицинское обследование. — Раздевайтесь здесь, одежду складывайте сюда, заходите вон в ту дверь. За дверью сидели врачи в белых халатах. — Повернитесь. Еще. Еще. Присядьте. Поднимите вверх руки. Кожа чистая, татуировок, родинок, шрамов нет. А родинки тут при чем? — Как ваше общее самочувствие? Какое может быть самочувствие у старика-солдата за полгода до дембеля? — Отличное. — Тогда ответьте нам на следующие вопросы. И перечисляют три сотни вопросов. На которые надо быстро, не задумываясь, отвечать «да» или «нет». — Да. — Да. — Да. — Нет… — Садитесь, пожалуйста, на кресло. И крутят кресло. — Отожмитесь от пола сколько сможете… Пройдите с закрытыми глазами по периметру комнаты, не касаясь стен… Подпрыгните… Задержите дыхание. Коснитесь указательным пальцем носа… И что-то замеряют и записывают. — Мы вас уколем иголкой, а вы должны потерпеть сколько сможете. И втыкают в руку иголку. Пристегивают к голове какие-то провода… Заставляют отнимать от тысячи по три, а сами отвлекают от счета… — Спасибо. Вам в шестой кабинет. В шестом кабинете сидел офицер в наброшенном на китель халате. — Товарищ капитан, разрешите!.. — Давай, проходи, садись, — по-простому сказал капитан. — Побеседовать с тобой хочу. Догадываешься, о чем? — Никак нет, товарищ капитан. — Дело тебе хочу предложить. Интересное. Сколько тебе осталось служить? |