Онлайн книга «Настоящий полковник»
— Тяжело. Не молодой уже. Кости болят. И вообще… — Ничего, трудно на ученье, легко в бою. Особенно в таком, какой предстоит нам. «Нам», — отметил про себя полковник. «Нам» — это лучше, чем «тебе». Но все равно плохо. Ну ничего, физическая подготовка лишней не будет. В любом случае. Физическая форма, она как оружие, которое можно повернуть в любую сторону. Хоть в ту, хоть в другую. И… раз. И… два. И… три. И… Уф! Тяжело. Очень тяжело. До черноты в глазах. До боли в сердце. Молодой отмахал бы все эти упражнения не заметив. А теперь… Спарринг. Самое гадкое. Потому что один или даже два здоровых молодых лба не выше капитанов в звании молотят не очень молодого, уже слегка с замедленной реакцией полковника-пенсионера. — Работаем полный контакт! Удар! Увернуться. Уйти. Опять увернуться. Попытаться провести встречный боковой. Удар! Мимо. И тут же навстречу — удар, удар, удар!.. Отойти, чтобы прийти в себя. Отдохнуть хоть пару секунд. Нет, не дает противник. Нагоняет, достает, молотит длинными, как ножки циркуля, ногами. Выбрасывает вперед чугунно-тяжелые перчатки. Жмет в угол. Удар! Удар! Удар!! Черные круги перед глазами, быстро приближающийся к глазам пол. Удар лицом о пол. И тут же, сквозь засунутую в уши вату, глухой, ведущий отсчет голос: раз… два… три… Надо встать. Надо попробовать встать… Собрать в кулак волю и встать! Пять… шесть… Надо! Надо найти силы… Семь… восемь… Нокаут! Чистый проигрыш. Холодные брызги на лицо и грудь. Холод, нагоняемый вращающимся полотенцем. Голос спарринг-партнера, обращенный к кому-то за канатами ринга. — Крепкий старичок! Девять минут держался! Три раза меня достал. А по виду не скажешь. По виду — развалина. Кто развалина? Ах, он развалина? Ну да, конечно. Не юноша. Открыл глаза. — Вы в порядке? — В полном! — Будем продолжать? — Обязательно! Через три минуты. Только умоюсь схожу. — Ты смотри, другой бы на его месте — в кусты… — услышал полковник обрывок разговора, вернувшись. — Ну что, работаем? — Как скажете. — Тогда — работаем. Полный контакт работаем. — Полный? Вы же только что… — Полный! Удар! Удар! Черная, застилающая глаза пелена. Нокдаун! И зачем ему это надо? Зачем пытаться отыграть очки у тех, у кого отыграть их невозможно? Кто моложе и сильнее его. — Раз… два… Можно продолжать… — Нет. Все. На сегодня, ребята, все. И так чуть не убили. — Но вы же сами говорили, полный контакт… В душе, стоя под сильной струёй холодной воды, полковник приходил в себя. Через полчаса его ждал тир… — Что это у вас? — удивленно спросил инструктор по стрелковой подготовке. Потому что утром «этого» не было. — Где? — Вот здесь. Под правым глазом. — Ах это? Это память о спарринге. — Понятно. Вы готовы? — Готов. — Тогда прошу! Протянул винтовку. Раскрыл свежую пачку патронов. — Сегодня мишени будут нестандартные, — предупредил инструктор. — А какие? — Вон, взгляните. Полковник повернулся к мишеням. Действительно, нестандартные. Вместо мишеней на стене были закреплены какие-то картинки. Полковник поднял винтовку и взглянул в приблизивший дальнюю стену тира к самым глазам оптический прицел. — Ах, даже так!.. Мишени заменили цветными фотографиями. С качественно исполненными портретами людей. С очень знакомыми портретами. — Ну Федоров! Что удумал! С фотопортретов на полковника смотрели хорошо известные ему лица. Так или иначе причастные к истории с военным аэродромом Валуево. Заместитель главы администрации. Командир в/ч. Один из видных городских криминальных авторитетов, извечно противостоявший покойному Боровицкому… А этот-то при чем? — Приготовиться! Полковник взял винтовку, привычно вогнал в нее обойму, плотно прижал к плечу приклад, прикоснулся указательным пальцем к прохладному металлу спускового крючка, устремил взгляд в прицел. Увидел в круге окуляра довольное, улыбающееся лицо зама главы. Подумал: воспитывает его Федоров. Вырабатывает привычку стрелять в живые мишени. Как какого-нибудь сопливого допризывника, который ни разу в своей жизни чужой крови не видел. Которого, заставляя стрелять в фотографии, приучают спокойно нажимать на спуск, видя в прицеле человеческое лицо. Вырабатывают условный рефлекс. Рефлекс убийства. — Я готов. Инструктор припал к направленной на мишень подзорной трубе. — Я тоже. Полковник подвел паутинный крест прицела к переносью портрета, где шариковой ручкой была написана цифра десять. Девятка! Выдохнул воздух. Нажал на спусковой крючок. Хлопнул негромкий выстрел. Фотобумага между глаз зама главы лопнула, залохматилась зубчиками. — Десятка, — объявил инструктор. Полковник перевел винтовку на правый глаз. Выстрел! — Девятка. Другой глаз. Близкий. И совершенно не страшный, хотя и похожий на настоящий. Выстрел! — Еще девятка! Вы сегодня в отличной форме. Полковник нащупал прицелом соседний портрет. Глаз. Снова глаз. Ладно, пусть будет глаз. Выстрел! — Девятка. Теперь лоб. Выстрел! — Семерка. Еще… Клацнул затвор. Все. Патроны кончились. — Держи! — подал инструктор снаряженную обойму. Полковник вогнал ее в винтовку. И снова, ловя в окуляр прицела знакомые ему лица, нажимал на спуск. — Девятка! — Еще девятка! — Десятка! — Восьмерка. — Восьмерка… До полного излохмачивания мишеней. Бывших на самом деле человеческими лицами. — Десятка! — Девятка… В тир тихо вошел генерал Федоров. Несколько минут стоял у входа, наблюдая за стрельбой. |