Книга Настоящий полковник, страница 73 – Андрей Ильин

— Вам сюда! — сказал один из них. — Сюда! Быстро!

Полковник подошел. Остановился у колеса, со стороны водителя.

— Прошу! — показал на заднее сиденье один из мужчин.

Полковник обошел открытую дверцу и, нагнувшись, сунулся в непроницаемо темный салон. С двух сторон, наседая, наваливаясь телами, придвинулись мощные тела парней. Хлопнули дверцы.

«Волга» тронулась с места. Проехала несколько кварталов, повернула, еще проехала. И остановилась, завернув в случайный переулок. В салоне зажегся свет.

— Жив? — спросил с переднего сиденья генерал Федоров.

— Вроде жив.

— Гардероб подошел?

— Какой гардероб?

— Игоря.

— Да, впору. Я даже удивился.

— Чего удивляться, мы его специально подбирали. По размерам, по физиономии.

— Ну конечно же. А я дурак…

— Ладно, с Игорем все. Как там на вахте обошлось? Ведь на вахте ничего не знали. Вахта была настоящей.

— Обошлось. И даже относительно нормально.

— Как понять относительно?

— Относительно — это значит с возможным переломом руки одного из бывших там охранников.

— Зря с переломом.

— Уж как получилось.

— А Игорь как? С ним как? Тоже, поди, переборщил?

— С ним нет. С ним все нормально. Приложил чуть по горлу. В четверть силы. Думаю, уже давно очухался.

— Связал крепко?

— Как положено.

— Кляп?

— И кляп. Все как договаривались. Оглушил, связал, сунул кляп, забрал ключи и пропуск.

— Он не задохнется?

— Нет.

— Смотри!

— Смотрю. Куда мне деваться?

— Ложки оставил?

— Оставил.

— Как считаешь насчет достоверности? Поверят? Что ты исключительно сам? По своей инициативе?

— Поверят. Ложки на месте. Их следы на косяке против замка. Ваш Игорь — со следами злого умысла на теле. И потом, еще тот, на вахте. Тот, на вахте, пострадал уже по-настоящему. И второй. Второй стрелял. Чуть меня не ухлопал. Стрельба тоже по-серьезному…

— Извини. Пришлось. Мы не могли посвящать в наши планы всех. Только избранных. Только тех, которые не проболтаются ни при каких обстоятельствах. Извини!

— Понятно. Чем меньше знают, тем меньше скажут. Если спросят.

— Верно.

— Я ответил на твои вопросы?

— Вполне.

— Тогда ты ответь на мой.

Генерал предупреждающе поднял палец.

— Потом. Вначале закончим с этим делом. Поднял к уху мобильный телефон. Набрал номер.

— Дежурный? Генерал Федоров говорит. Узнал?

— Так точно.

— Какие-нибудь сообщения были?

— Было одно.

— Какое?

— Из Министерства обороны звонили. Передали, что на 23-м объекте ЧП. Человек, который там был, сбежал.

— Как так сбежал?! Ты все верно понял?

— Так точно! Звонили из министерства. Велели передать, что он сбежал и даже кого-то ранил.

— Добро.

— Мне кого-нибудь туда посылать?

— Не надо. Я сам распоряжусь. Все понятно? — спросил он, повернувшись к своим, зажавшим Зубанова, бойцам.

— Понятно.

— Возвращайтесь туда и разберитесь. Вы должны быть на месте первыми. Осмотритесь. Если что не так… Должно стать так! Понятно?

— Так точно.

— Вызывайте машину.

— Третий вызывает Десятого.

— Десятый слушает.

— Мы ждем.

— Понял тебя. Буду.

Через минуту сзади, мигнув фарами, остановилась машина. Которая, оказывается, шла сзади.

— Ты тоже, — приказал генерал водителю.

— А вы как же?

— Я сам справлюсь. Уж как-нибудь.

Все вышли.

Генерал пересел на водительское место.

— Ну что, поехали?

«Демонстрирует доверие. Раз один и сидит спиной, — понял полковник. — Желает вызвать тождественную реакцию. Тоже доверие. За его доверие».

Пять минут ехали молча, демонстрируя выдержку.

Первым не выдержал Зубанов. Потому что был в более уязвимом положении. В положении гостя. В отличие от которого хозяин может себе позволить молчать хоть до конца жизни.

— Ну как мой вопрос?

— Какой вопрос?

— На который я хотел получить ответ до того, как ты отпустил своих бойцов. И на который хочу получить ответ теперь.

— Ах, вопрос… Ну что же, задавай.

— Зачем был нужен весь этот балаган с побегом?

— Затем, чтобы ты оказался на свободе. Потому что иначе на ней ты оказаться не мог.

— Этот ответ меня не устраивает.

— А какой устраивает?

— Который отвечает на мой вопрос — зачем был нужен мой побег?

— Не устраивает? Хорошо, отвечу по-другому — чтобы ты совершил побег. Теперь более понятно?

— Теперь понятно. Хотите вывести меня из-под своей опеки? Чтобы, когда дело откроется, быть в стороне?

— Да. На иные варианты взаимодействия с тобой начальство не согласилось. Пока ты находишься у нас, у тебя связаны руки. И у нас связаны руки. Ты не можешь творить месть, принадлежа военной разведке. Ты можешь это делать, лишь принадлежа самому себе. Мы предоставили тебя — тебе.

— И нашли козла отпущения в случае неудачи. Не имеющего к вам отношения. Действующего исключительно по своей инициативе, на свой страх и риск. Так?

— Ты же знаешь условия игры. Твоей бывшей.

И моей нынешней организации. Если дело кончится победой — это будет их победа. Если позором — это будет твой позор.

— И моя чистка?

— Да. И твоя чистка. Если ты провалишь дело.

— А если нет?

— Если нет, то ты станешь моим заместителем. Потому что мне нужны такие заместители. Вопрос уже согласован с кадрами. Принципиальных возражений у них нет.

— Я не верю.

— Зря не веришь.

— Людей, которые много знают, — убирают.

— Убирают людей, которые провалили операцию, допустив в процессе нее утечку информации. Ты не провалишь операции и не допустишь утечки информации.

— Победителей тоже иногда судят.

— Если бы нам нужна была твоя жизнь, мы бы забрали ее еще тогда, на ракетной пусковой. Помнишь такую?