Книга Другая женщина, страница 47 – Пенни Винченци

- Сейчас многое изменилось. У нас есть стилисты, парикмахеры, художники сами подбирают аксессуары.

- Как чудесно! Наверное, вам стало работать намного легче, чем нам в свое время.

«Боже, какая чудесная женщина, - подумала Тилли, - ну просто необыкновенная». И ей захотелось получше узнать ее. Она украдкой рассматривала Сюзи: тонкие черты лица, красиво очерченный рот, стройная девичья фигура. Сюзи перехватила ее взгляд, и Тилли внезапно заметила, что в ее глазах затаился какой-то испуг, какая-то боль. Присмотревшись получше, она заметила и синяки под глазами, и горькие складочки в уголках рта. Что-то творилось в душе этой красивой женщины. Тилли была заинтригована, если не сказать больше - обеспокоена. Она улыбнулась Сюзи, и та ответила ей приветливой, мягкой улыбкой, в которой вместе с тем была какая-то печаль.

- Мам, если я тебе не нужен, то мы с Тилли пойдем к Манго и Оливеру, - сказал Руфус. - Манго хочет, чтобы Тилли поговорила с Оливером, пока его мать ушла к себе в номер, а отец отправился на прогулку.

- Очень разумно с его стороны. Имея такую жену, как она, лучше всего побольше гулять. Эта женщина кого хочешь выведет из себя.

- И все-таки она шикарная женщина, - сказала Жанет Бомон, подходя к столу с серебряным подносом в руках, на котором стояли четыре треснувшие кружки, заварочный чайник и бутылка молока. - Хотелось бы мне иметь фигуру, как у нее, или как у тебя, Сюзи. Кто хочет торта? Тилли, хотите?

- Мне нельзя, - ответила Тилли, - хотя он выглядит очень соблазнительно. - Она из вежливости посмотрела на стоявший на буфете пышный, покрытый шоколадной глазурью торт. - А где Гарри? - спросила она. - Мне хотелось бы увидеться с ней.

- Кто? - не поняла Сюзи. - Ах, да, Гарриет. Она ненадолго ушла. Дождитесь ее, Руфус. Бедная девочка, она просто измоталась, беспокоясь о сестре и ухаживая за матерью. Она была очень привязана к Крессиде, конечно.

Это «конечно» было сказано таким тоном, что Тилли невольно удивилась и посмотрела на Сюзи более внимательно, но та уже взяла себя в руки и улыбнулась ей своей обычной приветливой улыбкой.

- Вы хорошо знали Крессиду? - спросила она Тилли.

- Не очень. Мы дружили в основном с Гарри. Именно через нее я познакомилась с Руфусом.

- Гарри молодец, - похвалила Сюзи. - Конечно, нехорошо так говорить, но из них двоих я больше любила Гарриет. У нее есть практическая сметка. Я не устаю восхищаться ею. Она сама, без чьей-либо помощи основала свое дело. Вы знаете, у нее было очень трудное детство.

- Правда? - удивилась Тилли, чье детство тоже было не из легких, и ей захотелось узнать, что Сюзи подразумевает под словом «трудное».

- Да, очень трудное. Ее отправили в какую-то ужасную школу, когда ей было всего девять лет. Жанет, дорогая, какой вкусный торт.

- Я рада, что угодила. Мне казалось, что все будут голодны, когда вернутся из церкви. О Господи…

- Мы и без церкви голодные, - весело заметил Руфус, - так что торт не пропадет. Я совсем забыл, что Гарриет в детстве отправили в какую-то школу. Но по-моему, она пробыла там недолго. Мерлин был тем добрым волшебником, который спас ее.

- Да, и если бы не он… Мне всегда казалось несправедливым, что Крессиде разрешили остаться дома. Правда, Гарриет уверяет, что прошла там хорошую школу жизни.

- Возможно, - сказал Руфус, подмигивая Тилли.

- Руфус, дорогой, ты прекрасно знаешь, что все вы жили в семье до тех пор, пока вам не исполнилось тринадцать лет, а Том и вообще никуда не уезжал.

- Вот ты и избаловала его. Маменькин сыночек!

- Я никогда никого из вас не баловала.

- Разве ты не слышала, как вчера за завтраком Мэгги сказала, что ты меня избаловала?

- Странно, - ответила Сюзи, и ее лицо приняло напряженное выражение. - Из чего это она вывела такое заключение? И кто ей дал право делать подобные выводы?

- Ты же знаешь Мэгги, - заметила Жанет Бомон, отрезая себе второй кусок торта. - Она никогда не отличалась особым тактом. Всегда говорит все, что на ум взбредет. Иногда мне ее просто жаль. Не все в ее жизни так гладко.

- А мне кажется, что у нее совсем мало забот, - парировала Сюзи. - Девочки не живут в доме. Джеми всю неделю в Лондоне. Какие тут особые хлопоты? Правда, надо отдать ей должное, она много потрудилась перед свадьбой, атак…

- Лично мне не хотелось бы, чтобы моим мужем был такой человек, как Джеймс Форрест, - сказала Жанет.

- Почему? - удивилась Сюзи. - Что в нем такого ужасного?

Глаза Сюзи подозрительно заблестели. «Откуда такая горячность? - подумала Тилли, которая и сама начала волноваться при упоминании имени Джеймса. - Почему она его так защищает?»

- Он слишком требователен. Все в доме должно блестеть. Мэгги рассказывала мне, что две недели назад он закатил грандиозный скандал из-за того, что она не успела пропылесосить ковер и шторы.

- Не могу в это поверить, - ответила Сюзи.

- Возможно, Мэгги преувеличивает, - продолжала Жанет, - но я точно знаю, как она следит за его внешним видом. А все прекрасно знают, какой он щеголь…

- Джеймс? - удивился Руфус. - Вот уж чего не замечал.

- О, да, страшный. Майк иногда подтрунивает над ним. Майк - это мой муж, - объяснила Жанет Тилли.

- Никто и никогда не считал его щеголем, а что касается твоего Майка, то он, как мне кажется, вообще не знает, где висит в доме зеркало. Вот уж кто следит за собой, так это мой Алистер. Во всяком случае, я не нахожу, что у Джеми трудный характер. Он очень покладист и всегда внимателен к Мэгги. Да и вообще он очень дружелюбный…

- Ты всегда видишь в людях только хорошее, - сказала Жанет, - да к тому же Джеми немного неравнодушен к тебе.

- Что за вздор, - ответила Сюзи, - не больше, чем к любой другой хорошенькой женщине. Кажется, это машина Гарриет. Руфус, иди встреть ее. Надо напоить ее чаем.

Тилли было жаль, что разговор прервался. Она была готова хоть целый день слушать рассказы о Джеймсе Форресте.

Гарриет, шатаясь от усталости, вошла на кухню. С печальной улыбкой она оглядела сидящих за столом, затем подошла к Тилли и крепко ее обняла.

- Как я рада тебя видеть, - сказала она. - Спасибо, что приехала.

- Я тоже рада, - ответила Тилли. - Она не виделась с подругой три или четыре недели и не могла поверить, что та так изменилась - ее вид был ужасным.

- Гарриет, дорогая, как там мама? - спросила Жанет Бомон, ставя перед ней еще одну треснувшую кружку.

- Плохо, - с грустью ответила Гарриет. - За ней ухаживает Жанин. Не помню, рассказывала ли я тебе о Жанин, - спросила она Тилли. - Это моя крестная-француженка, чудесная женщина.

- Я думала, что она крестная Крессиды, - вмешалась Жанет.

- Да, это так, но у нас с ней священный союз, и я называю ее крестной. Она всегда была очень добра ко мне. Но ради Бога, ничего не рассказывайте маме.