Онлайн книга «Братья крови»
|
– Нет, пан Анджей. Это «блютуз». – Что? – Такая штука… Можно разговаривать по телефону, а руки остаются свободными. Нужно просто засунуть в ухо… – Я не собираюсь ничего засовывать себе в уши! – воскликнул я, теряя терпение, и вернул «штучку» Збышеку. – Довольно и того, что я взял твой дурацкий мобильник! – Прошу простить меня, пан Анджей, – слуга с достоинством поклонился. – Не хотел вас обидеть. Позвольте перейти ко второй новости. – Давай уже… – Я махнул рукой, внутренне готовясь к очередному безумству технически озабоченного помощника. – Письмо по электронной почте. Получено сегодня. Десять минут назад. – От кого? – Ваш московский клиент. Коллекционер холодного оружия. – Давай. Збышек протянул листок бумаги, распечатанный на принтере, как он называл этот ящик, присоединяемый к компьютеру. Мне не впервой было подобным образом получать приглашение от моего самого денежного партнера. В его стиле общения – а письма для меня он всегда писал сам, не доверяя секретарям-референтам – чувствовалась деловая хватка бизнесмена с многолетним опытом. Приветствие и несколько скупых строк. «Глубокоуважаемый Андрей Михайлович! Прошу прощения, что вновь вынужден прибегнуть к Вашим услугам, ведь Вы совсем недавно улетели из Москвы. К сожалению, не имел возможности предупредить Вас заранее. Сегодня мне доставили очередной экземпляр. Вам должно понравиться. Жду Вас в любое удобное для Вас время дня и ночи. Рассчитываю на плодотворное сотрудничество. Искренне Ваш Валентин Валентинович» Я задумчиво покрутил бумажку в пальцах, сложил ее вчетверо, положил на журнальный столик. – Мне должно понравиться? Хм… Слуга молчал. Он никогда не вмешивался в мои деловые отношения, считая своей вотчиной только личную жизнь. – Распоясались в последнее время черные археологи, не находишь? – поднял я голову. – Я заказал билеты. Ночной рейс. «Борисполь»—«Шереметьево». Двадцать один сорок. Компания «Аеросвiт». Как обычно. – Спасибо. На сегодня? – Да, пан Анджей. Откуда он узнал, что мне захочется попасть в Москву поскорее? Впрочем, века жизни бок о бок с вампирами развивают в слугах крови еще и не те способности. – Хорошо. Тогда перед отъездом позвони Селивану. Ты же освоил это чудо техники? – Я похлопал по карману, где лежал мобильный телефон. – Будет исполнено, пан Анджей. Что спросить? – Ничего не спрашивай. Скажи, когда вернется Амвросий, я буду ждать встречи с ним. В любое время. – Вы позволите дать номер вашего телефона? – Что? Нет-нет… Пускай через тебя связываются. Я еще наделаю чего-нибудь… – Это очень просто, пан Анджей. Позвольте я покажу. – И не думай даже! – наотрез отказался я. Збышек отправился собирать чемоданы. То есть я так решил, но не исключено, что он упаковал весь багаж еще до начала нашего разговора. Москва встретила нас обильными снегопадами. Пассажиры «Боинга» даже спорили – не окажутся ли закрытыми аэропорты? Но снегоуборочная техника постаралась на славу. Расчистили не только взлетно-посадочные полосы, но и дорогу до Ленинградского шоссе включительно. Кстати, странно, городу вернули старое имя, Санкт-Петербург, а шоссе и вокзалы так и остались имени вождя мирового пролетариата. Когда-то, едва ли не сразу после октябрьского переворота, мне пришлось эмигрировать из России как раз из-за пристального внимания ЧК к кровным братьям и оборотням. Да разве мне одному? Оставались на территории Советской Республики только истинные мастера маскировки, наподобие Амвросия, и кое-кто, как поговаривали, согласившиеся сотрудничать с властями. Сейчас о них в высшем вампирском обществе предпочитали не вспоминать, исключив эту тему из числа приличных. Збышек долго и придирчиво выбирал таксиста, избегая «лиц кавказской национальности», пока, наконец, не нашел водителя с исконно славянской внешностью. Я даже хотел посоветовать слуге поинтересоваться наличием у перевозчика ученой степени и звания. Но таксист опередил меня, запросив до «Метрополя» как минимум профессорский гонорар – триста долларов. Я дал ему столько же, но в евро. Возможно, именно благодаря моей щедрости таксист всю дорогу молчал, лишь изредка бросая уважительные взгляды. Первую ночь, не желая повторять ошибки предыдущего посещения Третьего Рима, я посвятил аудиенции у Прозоровского. Князь глядел хмуро, говорил мало, вместо мундира Преображенского полка нарядился в атласный шлафрок. Рядом с ним неотлучно находились два птенца, прошедшие, как ходили слухи, обучение у китайских мастеров боевых единоборств в Шао-Лине. Хотя буддистские монахи не слишком-то жаловали вампиров, а кровному брату трудно находиться в любом религиозном сооружении, пускай даже и чуждой его национальности конфессии, компромиссные пути для сотрудничества находились. Все решала давняя дружба Никиты Григорьевича с князем Харбина. Шао-линьское умение, помноженное на силу и скорость «немертвого», давало жуткую смесь. Телохранителей Прозоровского побаивались даже таллинские головорезы Григория Лукьяновича. Увиденного мною оказалось достаточно, чтобы понять – Князь Москвы напуган. Что-то недоброе творится в Первопрестольной. Связано ли это с появлениями фейри или интригами среди местных кровных братьев, я не знал, а Князь Никита пояснить не соизволил, ограничившись очень короткой и сухой беседой. Среди его свиты тоже витало какое-то непонятное напряжение, грозящее выплеснуться, самое малое, скандалом, а худшем случае – междоусобицей. Памятуя об этом, я подавил желание прогуляться по ночному Китай-городу и остаток ночи просидел в номере. Збышек, удивленный и даже слегка озабоченный моим смирным поведением, стучал по клавиатуре ноутбука, подключившись к гостиничной сети. – Я так и знал! – вдруг хлопнул он себя по лбу. – В Москве начинается эпидемия! – Чума, оспа, холера? – лениво поинтересовался я. Одно из преимуществ кровных братьев – полная невосприимчивость к болезням – делает нас циничными, когда речь заходит о людских недугах. – Собачий грипп. – Какой-какой?! – Собачий, пан Анджей. В прошлом году был свиной. Пару лет тому назад – птичий. А сейчас болезнь назвали собачьим гриппом. Здесь, на форумах, пишут, что его разносят бродячие псы. – Бродячие псы разносят бешенство. Это всем известно. – Это было известно до этой зимы. Сразу после Рождества в московские больницы стали поступать люди с жалобами, похожими на испанку. Жар, ломота в костях, головная боль. Такие болезни обычны для этого времени года. Их пробовали лечить обычными методами – благо фармакологических компаний сейчас тьма-тьмущая. Но страждущим делалось только хуже. Через два-три дня наступала смерть. Необратимые изменения головного мозга врачи связывали со слишком большим жаром. |