Онлайн книга «Дело небрежного купидона»
|
– Вполне, – сказал судья Кроудер. – Но если будет свободное время, заполните его, вызвав еще одного свидетеля. Я бы не хотел снижать темп разбирательства. – Да, ваша честь, – согласился Дрей. – Сейчас я вызываю для дачи свидетельских показаний Милдред Арлингтон. Милдред Арлингтон гордо вышла вперед с решительным выражением на лице, ее губы были сжаты в прямую линию, которая не вязалась с розовым бантиком, нарисованным помадой. – Ваше имя Милдред Арлингтон? – спросил Дрей. – Да, сэр. – В каком родстве вы находитесь с Дилейном Арлингтоном? – Я его племянница. – Есть ли у вас братья и сестры? – Нет, сэр. Я единственная дочь Оливера Арлингтона, но у меня есть двоюродные братья и сестры, дети Дугласа Арлингтона. – Где вы живете, мисс Арлингтон? – Я живу в доме дяди Ди. – Жили ли вы в доме вместе с вашим дядей, Дилейном Арлингтоном, в то время, когда был организован ужин, предшествующий смерти Вильяма Ансона? – Да. – На протяжении какого времени до этого события вы там проживали? – Около пяти лет. – Вы не замужем? – Нет. – Вы закончили колледж? – Да, сэр. – Кто предоставил вам возможность учиться? – Дядя Ди, я имею в виду Дилейна Арлингтона. – Вы помните события того ужина, о котором я до этого упоминал? – Да, сэр. – Чем вы занимались во время ужина? Что вам было поручено? – Я выполняла работу на кухне и готовила салат. – Вы готовили крабовый салат? – Я помогала Лолите. – Помните ли вы что-нибудь о том, как подавали крабовый салат на стол? – Да, помню. Я сама прекрасно справлялась с этой задачей, но миссис Ансон, то есть обвиняемая, настояла на том, чтобы помочь нам. Как мне кажется, у нее были добрые намерения, но поскольку она впервые была в нашей беседке и не знала наших порядков, то не столько помогала, сколько мешала. Мы мирились с этим, чтобы не показаться невежливыми. – Помните ли вы какие-то подробности в отношении крабового салата? – Я прекрасно помню, как она отнесла две тарелки с крабовым салатом двум мужчинам за столом. – Кого именно вы имеете в виду? Каких мужчин? – Дилейна Арлингтона, моего дядю, и Вильяма Ансона, покойного мужа обвиняемой. Они разговаривали о делах, поэтому уселись за один из маленьких столиков, стоящих отдельно от длинного общего стола со скамьями. – Что именно вам запомнилось в связи с этими двумя порциями салата? – Я положила самую большую порцию на тарелку для дяди Ди. Дядя любит мясо, но если я или Лолита приготовим крабовый салат, то он практически не ест ничего другого, забывает даже о бифштексах. Передавая тарелки миссис Ансон, я пояснила: «Большая порция для дяди Ди, вторая – для вашего мужа». Она кивнула и понесла тарелки к маленькому столику. Случайно я заметила, что когда она дошла до конца длинного стола, то притворилась, будто пролила немного приправы на руку, поставила тарелки на стол и принялась обтирать пальцы бумажной салфеткой. В тот момент я не придала этому значения, но миссис Ансон находилась на протяжении нескольких секунд у длинного стола, манипулируя с тарелками. – Значит, вы видели, как она подавала салаты? – Нет, не видела. Я помню, как она снова подняла тарелки, но как она их поставила перед дядей Ди и мистером Ансоном, я не видела. – Видели ли вы разбитую тарелку, точнее говоря, три ее части, представленные как вещественные доказательства пять-А, пять-В и пять-С? – Да, видела. – Вы припоминаете эту тарелку? – Я помню, как миссис Ансон, обвиняемая, уронила ее. Это было сделано нарочно, а не случайно. – Прошу исключить из протокола эти слова свидетельницы как чисто субъективные, не подтвержденные фактами выводы, – быстро сказал Мейсон. – Протест принят, – заявил судья Кроудер, – но лишь в отношении последнего заявления свидетельницы. – Перекрестный допрос, пожалуйста, – предложил обвинитель Мейсону. – Вы помогали накладывать салат на тарелки? – спросил адвокат. – Вы определяли, кому отнести какую тарелку? – Да, сэр. – И вы решали, какая тарелка для дяди Ди, а какая – его гостю? – Да. – Вы не любите обвиняемую, не так ли? – Да, я ее не люблю! – фыркнула свидетельница. – Могу я спросить почему? – Я считаю ее беспринципной и циничной женщиной, которая не остановилась даже перед убийством собственного мужа. В зале раздался шум. – И вам хотелось бы, чтобы ее осудили за убийство? – Меня совершенно не интересует итог судебного разбирательства. Я просто не хочу видеть эту женщину в своей семье. Вы задали мне вопрос, и я честно на него ответила. – А когда миссис Ансон возвратилась, поставив тарелки с салатом на место, упомянула ли она о том, что пролила приправу к салату? – Нет. – Вы сами ей что-то сказали по этому поводу? – Нет. – Скажите, именно та тарелка, на которую был положен салат, предназначавшийся для мужа Сельмы Ансон, позднее была разбита? – Да. – Как это случилось? – Сельма Ансон ее уронила. – Когда? – Когда отдавала тарелку Лолите. Лолита была занята, поэтому я решила забрать ее из рук обвиняемой. Но края тарелки были скользкими, и обвиняемая не удержала ее, а я не успела подхватить. Тарелка упала на пол и разбилась. – И что было дальше? – Мы сказали ей, что осколки можно выбросить в мусорный бачок. – И она это сделала? – Это сделала я. Она лишь пыталась помочь. – Таким образом, отпечатки пальцев моей подзащитной, которые обнаружены на затвердевшей приправе к салату, могли быть оставлены тогда, когда она помогала подбирать с пола осколки разбитой тарелки? – Я не знаю, когда они были там оставлены. Лично я никаких отпечатков на тарелке не видела. Я говорю только о том, что видела сама. Осколки разбитой тарелки подняла с пола я, а не обвиняемая. |