Книга Слон Килиманджаро, страница 38 – Майк Резник

Глаза его сузились, он наклонился вперед, заговорил обманчиво вкрадчивым голосом.

— Вот сейчас вы ступили на очень опасный путь, мистер Роджас. Убийство — меньшее из преступлений, на которые я могу пойти ради бивней.

— Но почему? — Мною по-прежнему владело любопытство.

— Они мне необходимы.

— Для чего? Что вы будете с ними делать? Есть же другие бивни. В музеях, в частных коллекциях. Зачем вам нужны бивни именно Слона Килиманджаро? Если ради них вы готовы на убийство, почему бы вам не убить ради скульптур Мориты или Блазингемского бриллианта?

— Это всего лишь безделушки. А мне нужны бивни.

— Повторяю, почему?

Вновь он долго смотрел на меня.

— Так предопределено тысячелетия тому назад.

— Предопределено? — повторил я. — Кем? Когда?

— Мне кажется, вы уже перебрали с вопросами, мистер Роджас.

— Дайте мне хоть какие-то ответы, — настаивал я. — Если масаи так дорожат бивнями, почему Тембо Лай-бон проиграл их в карты?

— Потому что он был дураком! — Глаза Мандаки яростно блеснули. — Он знал, что надо делать, но не мог заставить себя пойти на это.

— А что от него требовалось? Мандака так пристально смотрел на свои сжатые кулаки, что, наверное, и не услышал моего вопроса. Я ждал, пока он расслабится, чтобы повторить вопрос, но внезапно прогремел гонг, и в зале появился старик с длинной седой бородой, в многоцветных одеждах, с посохом в руке.

— Моисей. — Мандака повернулся к старику. Посох в его руках превратился в змею и вновь стал посохом.

— Молодец, — прокомментировал я, когда Моисей стал вершить чудеса своего библейского тезки. — Мне всегда нравились маги*. [5]

— Вам всегда нравились иллюзионисты, — поправил меня Мандака.

— А в чем разница?

Он опять посмотрел на меня:

— Маги вам бы не понравились, мистер Роджас.

— А вы с ними встречались?

— Нет, — ответил он.

Как раз в этот момент Моисей произнес какое-то заклинание, и вода на ближайших к нему столиках превратилась в кровь, а потом вновь стала водой.

— Тогда почему вы полагаете, что они бы мне не понравились? — спросил я под аплодисменты сидящих за столиками.

— В моем народе были маги, скорее колдуны, когда мы еще не оторвались от Земли.

— Вы хотите сказать, волшебники? — с сомнением спросил я.

Он покачал головой:

— Нет. Эти маги придавали нам силы в бою, проливали дождь над нашими посевами, способствовали размножению скота.

— Какой прагматизм!

— Согласен с вами, — кивнул он. — Но вот что я вам скажу, мистер Роджас. Мундумугу, колдун, мог наложить заклятие на человека или животное, находящихся за сотни миль от него, и этот человек или животное умирали.

— Я очень в этом сомневаюсь, мистер Мандака.

— Меня это не удивляет, мистер Роджас. — Мандака смотрел на Моисея, над головой которого теперь кружила стая саранчи.

Представление продолжалось еще пять или шесть минут, каждый фокус в точности соответствовал библейскому эпизоду. Наконец старик воздел руки, и голограмма Красного моря разделилась надвое. Он прошел несколько шагов по сухому дну, повернулся, поклонился и тут же исчез под миллионами тонн воды. Это послужило сигналом для смены декораций, и мы увидели юную Клеопатру, объезжающую свои владения на золотой колеснице.

— Потрясающе! — воскликнул я, как и все присутствующие, захлопав в ладоши.

— Для иллюзии — да, — согласился Мандака. — Мы закончили, мистер Роджас?

— Вы вроде бы уже собрались сказать мне, чего не смог сделать Тембо Лайбон, но нас прервало появление фокусника.

— Нет, говорить этого я не собирался, мистер Роджас.

— Тогда должен признать, что разговор окончен, по крайней мере на сегодня. Мне бы хотелось знать, где я могу вас найти.

— В этом нет необходимости, — ответил он. — Я буду связываться с вами ежедневно, пока вы не найдете бивни. Я отпил бренди, посмотрел на Мандаку.

— Не знаю, как потактичнее задать этот вопрос…

— Весь вечер вы обходились без подобных уловок, мистер Роджас. — По его голосу я не понял, то ли он раздражен, то ли ему смешно. — Что изменилось?

— Я бы хотел получить ваши заверения в том, что я не делаю ничего противозаконного.

— Все абсолютно законно.

— И вы не преступник?

— Нет, я не преступник. — Мандака посмотрел мне в глаза. — Теперь у меня есть вопрос.

— Слушаю.

— Если бы я ответил иначе, вы бы прекратили поиски бивней?

— Нет, — честно ответил я. — Не прекратил. Мой ответ его полностью устроил.

— Я так и думал.

— Но вы сказали мне правду?

— Да, мистер Роджас. Я не преступник, и вы не делаете ничего противозаконного.

— Тогда я найду вам эти бивни.

— Я знаю, что найдете.

— Наверное, мне следует указать, что они не приносили счастья прежним владельцам.

— Меня это не удивляет.

— Тогда я надеюсь, что вы станете исключением из правила и они принесут вам славу и богатство. Он печально улыбнулся.

— Они принесут мне только смерть, мистер Роджас, — заявил он с абсолютной уверенностью. — А теперь, если позволите…

Он поднялся и ушел, прежде чем я успел произнести хоть слово, оставив меня размышлять над его фатализмом.

Час спустя я вошел в свой кабинет и плюхнулся в кресло.

— Компьютер, ты выяснил, к кому попали бивни после Таити Бено?

— Нет.

— Переведи две трети располагаемой мощности на наш разговор, а остальное используй на поиски бивней.

— Исполнено, — сообщил мне компьютер. — Что вы хотите обсудить, Дункан Роджас?

— Расскажи мне о масаи.

Кристалл ярко засветился, собирая информацию.

— Масаи — очень агрессивное племя кочевников-скотоводов, обитавшее в южной Кении и северной Танзании.

— Откуда же у скотоводов агрессивность?

— Они не проповедовали войну, как зулусы, — объяснил компьютер, — но совершали набеги на соседние племена, захватывая их женщин и скот, и немало в этом преуспели. Хотя их число никогда не превышало триста тысяч, одно время они контролировали треть пастбищ Кении и Танзании.