Онлайн книга «Великая Мечта»
– Город изменился, – сказал он. – В какую сторону? – Я пока не понял. Наверное, в лучшую. – Да. С тех пор, как ты погиб, здесь стало чище и ярче. – Фигня это все – «чище», «ярче». Лица у людей другие. – Расскажи, – попросил я. – Интересно. Тебя не было пятнадцать лет. Что ты увидел в лицах? Только подробно говори. Как журналист. – Я такой же журналист, как ты – строитель гаражей. Никакой. А лица – новые. Более открытые. Свежие. Жизнерадостные. Улыбки, положительные эмоции... – Людям дали больше жизни. Мой друг поерзал, поудобнее пристраиваясь на кожаных подушках. – И, кстати, все выглядят молодо. – А старики теперь в основном по домам сидят. Средняя пенсия равняется цене одной пары приличных ботинок. – Это плохо. – Хуже, чем плохо. – Кстати, ты едешь, как дурак. Помнится, в мое время ты совсем по-другому ездил. Меньше ста верст не выжимал. – Это было давно, – буркнул я, задетый за живое. – А сейчас что? Протух? Под дедушку косишь? На тебя жалко смотреть. Шестьдесят километров в час, ремнем пристегнулся, все окна закрыл... Разве на такой машине так рулят? – Я рулю так, как позволяют обстоятельства. – Да ладно! – с чувством воскликнул призрак из прошлого. – Ты пытаешься проканать за добропорядочного. И у тебя это не получается. Мы сами себе создаем свои обстоятельства! Давай, брат, надави на гашетку! Вруби музон! Открой форточку, чтоб все чувихи видели, какой ты козырный чувак! Давай! – Прекрати. – Или лучше дай я поведу! – Еще чего. Ты и водить толком так и не научился... Тут в мое лицо ударили лучи выскочившего из-за туч солнца, я на секунду зажмурился, а когда открыл глаза – Юра уже сидел на моем месте. Момента подмены я не заметил. С гениальной стремительностью он разобрался с многочисленными кнопками и рукоятками панели управления. Через секунду оба передних окна моей машины оказались открыты, а из динамиков загремели, мощно сотрясая воздух в радиусе не менее ста метров, тугие гитарные басы и фальцетные взвизги какого-то американского певца (или певицы – по их нынешней жизни и не разберешь). Мотор загудел, словно шмель-убийца. Дорога в это морозное утро показалась мне тяжелой, сложной для вождения – лед, снег, смог, пробки – но я понесся, как бомбардировщик, словно какой-нибудь «Энола Гей», везущий первую в мире атомную бомбу по адресу «Япония, город Хиросима». Ледяной воздух – сухой, как бумага, – ворвался в салон, обжег мое лицо. – Вот так мы ездили! – выкрикнул Юра поверх бешено гремящих аккордов. Нескольких подрезал. Еще двоих или троих обогнал по встречной. Пару раз едва не занесло, но Бог миловал. Настырно смещаясь из ряда в ряд, подтормаживая и атакуя, активно оперируя как ручным, так и ножным тормозами, пролетая перекрестки на красный свет, раз-бибикивая дураков, я мчался, как полный идиот, – и вдруг остыл, потух, пришел в себя. Опомнился, стормозился, влился в поток, и черное мое авто вновь покатилось с буржуазной плавностью. – Ну тебя к черту, – сказал я. – Зачем ты меня керосинишь? Мне твоих экстремальных заморочек не надо. Я еду к цели. Туда, куда мне надо. Цель, и только цель, диктует порядок движения. Умоляю тебя – исчезни. Ты мне мешаешь. – Ладно, – кивнул друг и сделал примирительно-успокаивающий жест. – Исчезну. Дай мне пять минут. Напоследок. – Еще минуту. И больше так не гони. Мне нельзя нарушать правила. – Почему? – Я везу деньги. – Деньги? – старый друг заметно возбудился. – И много? – Лимон с болтом. – Новыми? – Именно. – Сколько это в долларах? – Пятьдесят тысяч. – Немало. И куда везешь? Я грустно выдохнул. – Отдавать. – Задолжал, что ли? Пришлось состроить утвердительную гримасу. – Я его знаю? – Кого? – Того, кому ты задолжал. – Да. Кстати, именно ты меня с ним и познакомил. – Кто таков? – Сережа Знаев. Юра смачно расхохотался, но неожиданно прервал веселье, задумался и закурил сигарету. – Ты должен Сереже Знаеву пятьдесят тысяч долларов? Этому Сереже? Этому фантику? Этому коммерсанту, который поднялся на деньгах Юры Кладова? Ему ты задолжал пятьдесят тысяч? – А что в этом страшного? – Страшно не то, что ты ему задолжал, а то, что ты собираешься отдавать. – А что – не отдавать? – Конечно. Зачем отдавать, если можно не отдавать? Тем более – Сереже Знаеву. – Позволь тебе напомнить, что на дворе – две тысячи шестой год. Самые резкие и дерзкие, как ты, давно погибли. Извини за аналогию – вымерли, как динозавры. Уцелели осторожные и дальновидные. Такие, как Сережа Знаев... – Все равно – не могу поверить. – А придется. Сережа Знаев теперь Председатель правления коммерческого банка. Миллионер. К Сереже Знаеву просто так не подойдешь. Сережа Знаев дал мне ссуду только по дружбе, в качестве исключения из общих правил. Кстати, тебя вспоминал, когда договор подписывали... – Меня? – враждебно уточнил Юра, перемалывая челюстями резинку. – Да. Иду, сказал, навстречу ради общей памяти о Юре... – И сколько ссудил? – Миллион. – Новыми? – Новыми, новыми. – А ты теперь отдаешь полтора? – Именно так. – Не понял. Там был миллион, здесь – полтора, откуда взялось остальное? – Проценты. – Ага! – Мой старый друг хищно стиснул длинными пальцами боковые поверхности своих узких бедер. – Проценты! Значит, Сережа Знаев теперь – процентщик? – Банкир, – поправил я, удобнее пристраивая на груди ремень безопасности. – Одно и то же. И сколько же, извини за назойливость, он с тебя брал, этот Сережа? – Пятнадцать в месяц, с капитализацией. На лице Юры появилась гримаса злобы, разочарования и изумления. – И ты – согласился?! – А что было делать? Больше никто не давал. Дал только Знаев. И то, сказал, по дружбе. – По дружбе, значит... А он не в курсе, что процентщиков и процентщиц бьют топором по голове? А он не в курсе, что это отражено в великой русской литературе? Я завздыхал. – Пойми, Юра, тогда я эти темы не педалировал... |