Онлайн книга «Великая Мечта»
Бывший одноклассник улыбнулся особенной тонкой улыбкой, где в пропорциональных дозах смешивались самодовольство и гордость, слегка пригашенные очевидным переутомлением. – На нашем, – ответил он. – Значит, процвел, да? – Возможно, – беззаботно ответил Горохов, опуская телефон в нагрудный карман рубахи с элегантностью, которой я не мог от него и ожидать. – Устаю, правда. Как собака. Работы – валом. – А ты на маникюр пореже ходи. – Нельзя. Внешний вид – все решает. Лифт остановился, и мы вышли в коридор, но не расстались – глядели друг на друга, я – с удовольствием, Горохов – тоже. – И солярий посещаешь? Он обиделся. – У меня натуральный океанский загар. Барбадос плюс Мадейра, по две недели там и там... – Фитнес? – предположил я. – По умолчанию. Два раза в неделю с личным тренером. – Я рад за тебя, Горохов. Ты не представляешь, как я рад за тебя. Приятно хоть однажды встретить человека, у которого все хорошо. – Не все, – аккуратно поправил одноклассник. – Но в целом – я доволен. – И давно ты здесь? – Пятнадцать лет. С тех самых пор, как на похоронах Юры ты меня познакомил с Сергеем Витальевичем. – Почему я тебя здесь раньше не видел? Горохов повторил банкирскую улыбочку. – Я – ветеран фирмы. Особо доверенное лицо. В основном – по командировкам... – Хоть бы раз позвонил. За пятнадцать лет... – Как-то не сложилось. Пойми, когда по четырнадцать часов в день говоришь по телефону, на личные звонки просто никаких сил не остается... К тому же, говорили, ты в тюрьме сидишь... – Шесть лет как освободился. Одноклассник посерьезнел и даже понизил голос: – Я знаю, что ты клиент банка и что у тебя тут ссуда висит... Но хозяин ненавидит, когда сотрудники с клиентами дружбу водят... Он человек тяжелый, для него главное – дело... А дружба, старые школьные связи – ему это все даже объяснить невозможно... – Понимаю. – Слушай, на самом деле я тебе очень и очень благодарен. За то, что помог с трудоустройством... – Я здесь ни при чем. Ты Юру покойного благодари. А то в храм сходи, свечку поставь. Это он, мертвый, твою судьбу наладил... Горохов сурово поджал губы. Сквозь идеальный барбадосский загар проступила бледность человека, вдруг посреди офисной беготни задумавшегося о вечных категориях. – А ты зачем здесь? – осторожно спросил он. Я поправил ствол за поясом и тухло выдавил: – По мелкому делу. – Может, помощь нужна? – Справлюсь. Ты к Сереже направляешься? – Да. – После меня будешь. Бывший одноклассник поспешил кивнуть. В приемной хозяина банка за столом референта сидела круглолицая, необычайно ухоженная женщина трудно определимого возраста – впрочем, не юная грация, а вполне себе тетка. Подсмотрев краем глаза, я заметил, что она читает дешевый детектив в мягкой обложке. – Вам назначено? – Так точно. Ее бедное на мимику лицо выдавало пристрастие к ботоксу. Говорят, самые лучшие секретарши получаются из климактеричек. Такие не заводят на работе романов, равнодушны к лести и подкупу. Их интересует только собственное внутреннее состояние. – А где Татьяна? – спросил я. – Татьяна здесь больше не работает. Лихо, – подумал я, вдохнул поглубже и, постаравшись усилием воли унять сердцебиение (не вышло; надо было все же опохмелиться), рванул на себя дверь. Знаев стоял в геометрическом центре кабинета, сжимая в обеих ладонях по телефону. Оба звонили. Белки глаз банкира показались мне абсолютно красными. Волосы стояли дыбом. Увидев меня, не удивился. Быстро спросил: – Что у тебя с лицом? – Спортивная травма. – Зачем пришел? Я оторопел. – Как «зачем»? Долг отдать. Я ведь только вчера у тебя был... – Вчера? – Знаев всерьез изумился. Движениями больших пальцев утихомирил верещащие аппаратики и сунул в карманы брюк. Подошел к компьютеру, потыкал пальцем в кнопки. На экране возникли некие сложные разноцветные таблицы. Подсмотрев краем глаза, я понял, что банкир умеет организовывать личную рабочую информацию гораздо лучше меня. – Действительно, – пробормотал он. – Ага, вот... Понял. Ты же мне должен... – Ты вчера говорил – не тебе, а банку. – Да, конечно. Вчера приходил... Должен мне... Или банку... Какая, блядь, разница... А я, представляешь, не помню. Ничего не помню. Приходится все записывать. Видимо, это от недосыпания... – Мало спишь? – Почти совсем не сплю. Устаю, как собака. – Блажен бодрствующий. Знаев посмотрел на меня с презрением. – Может, и весь стих расскажешь? – Нет. Заимодавец чуть прикрыл воспаленные веки. – Вот послушай, как звучит полный вариант: «Блажен бодрствующий и хранящий одежду свою, чтобы не ходить ему нагим и чтобы не увидели срамоты его». Пора было действовать. Я расстегнул пальтуган. Сунул руку и достал из кармана ключи от машины. Протянул. – Это тебе, Сергей. Автомобиль стоит в ста метрах отсюда. По переулку до первого поворота налево... Вот документы на машину. – Ясно, – ответил великий заимодавец без эмоций. – Что еще? – Ничего. Я пошел. – Подожди. Неужели тебе нечего отдать, кроме последней машины? – Последняя – у попа жена. – Насколько я помню, у тебя есть компаньон. Почему он тебе не помог? – У компаньона отпуск. Не стоит портить человеку отдых из-за ерунды. К тому же он в моей стройке никак не участвовал. Пистолетик мой, давеча здорово остывший на уличном морозе и неприятно холодивший сквозь ткань рубахи живот, теперь нагрелся, я забыл о нем. Неловко повернулся, сделал излишне резкое, ненужное движение, и проклятая железяка с грохотом обрушилась на устланный ковром пол. Мне стало стыдно. Я нагнулся и подобрал. – Ого, – равнодушно произнес Знаев. – Ствол, да? Чего это ты в мирное время расхаживаешь с оружием? – Думаешь, мы живем в мирное время? Заимодавец грустно посмеялся. – Ты прав. Какое, к черту, мирное время, если вокруг такие дела творятся? Он подошел к стенному шкафу и сдвинул тонкую зеркальную дверь. |