Онлайн книга «Сажайте, и вырастет»
|
– Так и сделаем,– кивнул я. – Двести долларов для первого раза нормально? Слава Кпсс солидно прикрыл веки. – Идеально! Только доллары – не надо. Эту же сумму – всю в рублях, в бумажках по пятьдесят... – Легко. – А ты, я вижу, не очень бережливый. – Я имел в месяц по пять тысяч долларов дохода. – Сколько?! – вскричал, округлив глаза, Слава. – Пять тысяч... Цифру я занизил ровно в десять раз, чтобы не смущать наивного парня. Вдруг голоса за занавеской, дотоле скупо булькающие, стали громче. Послышались возмущенные возгласы. Лицо Славы сделалось озабоченным. – Ногу отдавил! – донеслось от стола. – Куда лезешь? – Пройти дайте! – прогудела в ответ чья-то мощная глотка. – Подвинься, ну! – А толкаться не надо! Слава сделал движение, чтобы выйти из «купе», но в щель между занавесками уже вдвинулось мясистое лицо. Я узнал Слона – того, кто зашел в камеру вчера, сразу вслед за мной. – Часик добрый! – недружелюбно произнес он, быстро оглядев нас двоих и все убранство берлоги; взгляд задержался на мисках с остатками пиршества. – Можно? Есть разговор... – Заходи,– пригласил Слава, за секунду вновь превратившись из жизнерадостного юноши в переутомленного, искореженного арестанта. – У нас секретов не бывает... Что за проблема? Крупный, сильно пахнущий организм засопел, тяжело опустился на койку и громко воскликнул: – Поблем нет! Есть чисто непонятное... – Просьба,– вежливо перебил Слава Кпсс,– не говори так громко. В хате сто тридцать человек, если все будем кричать – с ума сойдем, сразу... – Без базара,– кивнул Слон, обтирая нижним краем собственной исподней майки мокрый бугристый лоб. Жирные плечи громогласного новосела украшали замысловатые татуировки,– не тюремные, а исполненные в тату-салоне кельтские орнаменты. – Так что за непонятное? – Ты ведь смотрящий, я угадал? – спросил потеющий Слон. – Можно и так сказать,– с достоинством ответил Слава Кпсс. – Смотри,– развязно начал Слон, вновь повышая громкость. – Я вчера зашел в эту хату – и до сих пор мне негде спать. Даже присесть не могу. Поссать – и то проблема. Везде битком, толпа, черти, вши. А я – бродяга по жизни с детства! На хлеб добываю преступным путем! Из братвы, из достойных пацанов, по воле многих знаю! С кунцевскими работал плотно, и с таганскими, и с ореховскими! Теперь попал сюда – а мне тут вообще жизни нет. Конкретно говорю, подбери мне, Бога ради, местечко, хоть пару часиков поспать! – Да, народу много, – тихо согласился Слава. – Но где спать – ты себе как-нибудь сам придумай. Я тебе место указать не могу. Место можно указать только гаду. Это ты должен знать, раз по воле с братвой общался. – Негде! – истеричным баритоном возразил Слон. – Негде спать! Даже сесть негде! Пятнадцать часов на ногах стою, падаю уже! Слава вздохнул. – Сто тридцать человек нашли, где спать, и ты найди. – В четыре смены? По шесть часов? – Пока – так,– миролюбиво развел руками Слава. – Я же говорю, народу много. Потом, если себя проявишь, покажешь неравнодушие к Общему Ходу, и люди это оценят – условия улучшатся сами собой. Мы же не знаем, что ты за человек. На словах здесь все бродяги, крадуны. Но слова надо обосновать всей своей жизнью, согласен? – Я не буду,– с глубокой злобой провозгласил Слон,– спать в четыре смены с чертями! Слава посуровел и прижал к губам палец. – Насчет «чертей» – ты поосторожней... Такими словами без нужды не кидаются. Давно сидишь? – Четвертый день,– признался Слон, продолжая истекать жидкостью. – Трое суток КПЗ, потом сразу сюда... – Не срок,– осторожно произнес я. Слон бросил на меня ненавидящий взгляд. Я ощутил досаду. Лучше было промолчать. В один миг, из-за одного слова я нажил себе врага. Мы зашли в камеру одновременно, но меня поместили в чистом углу, возле воздуха, и я спал до тех пор, пока не выспался, – а он, соратник кунцевских и таганских бандитов, все это время провел в грязной чесоточной толпе, стоя на ногах; я пообедал жареным мясом, а он даже, может быть, и чая не попил. – Не срок,– согласился Слава Кпсс. – Тебя как, я забыл, звать? – Слон! – Слон,– задумчиво выговорил Слава и с большим вниманием оглядел струйки пота, бегущие по вискам и шее возмущенного бродяги. – А имя есть? – Дима! – В общем, Дима, я, как мне кажется, ответил на твой вопрос. Здесь тебе не гостиница, а тюрьма. Каждый зашедший – определяется самостоятельно. Сам находит друзей, сам ищет, где ему отдыхать и что кушать. За что сидишь? – За наркотики. Слава оживился. – Понятно. А сюда, на Централ, сможешь кайф затянуть? Отпиши письмо близким, и мы все сами сделаем. Есть люди на воле – они отнесут, заберут, прямо тебе в руки притащат... Слон вздохнул. – Это трудно. Весь мой запас теперь у следака в сейфе лежит... – Ага,– без выражения сказал Слава. – Что же, ладно... Может, деньги? Помоги хоть парой рублей. Слон невесело ухмыльнулся и дернул подбородком – круглым, бесформенным, как картофелина. – Откуда деньги у бродяжного? Слава помолчал. Слон опустил свои покрытые узорами руки на колени, сгорбился, и теперь влага свободно капала с его лица на пол. – Что же, Дима, – подытожил Слава, доставая из-под подушки огромную общую тетрадь и несколько авторучек. – Сейчас, извини, разговор прервем. Времени на беседы нет. Не грусти. Поставь себя нормально, реально, по-пацански – и у тебя все будет. Жить везде можно, и здесь, в Общей Хате, тоже... – Ладно,– с неопределенной интонацией ответил Слон, рывком откинул занавеску и покинул берлогу смотрящего. – Дай пройду! – снова грубо потребовал он у тех, кто находился рядом. – Наркоман,– негромко подытожил Слава. – Причем реальный. И к тому же – бык конченый. Сейчас его кумарит. Ломка. К вечеру опять прибежит, вот увидишь... – Мне тоже пора,– вежливо произнес я. – Не буду тебе мешать. – Сиди,– остановил меня мой новый друг. – Куда ты пойдешь? Сейчас чаю попьем, потом еще чем-нибудь займемся. В нарды играешь? – Нет. – Тогда – вот, держи, – Слава снова запустил сухую ладонь под подушку, достал маленький кассетный плейер. – Музыку любишь? – Конечно. – Отдыхай,– благодушно посоветовал Слава Кпсс. – Не переживай. Слушай музыку. – Благодарю... |