Онлайн книга «Годен к строевой!»
|
Резинкин пропустил все эту галиматью мимо ушей. Ему бы на ногах устоять. Говорили, будет автобус. Пока до Твери докатят, он немного отойдет от вчерашнего. - Резинкин! - Здесь! - Не здесь, а «я»! - внушил персонально капитан. - А вы? - не понял Витя. Призывники дружно заржали. - Говори «я». - Вы. То есть я. Я! - Ногузадерищев! - Я! - Надо же, и такие фамилии бывают?! Ни хрена себе! - Я! К капитану сзади подошел маленького роста конопатый паренек со здоровенной сумкой в руке и потянул его за рукав. Офицер отдернул руку и вытаращился на чудо. - Здесь в армию забирают? - Фамилия? - Иванов. По списку выходило, что Ивановых аж трое. - Имя? - Иван. - Становись в строй. Таща ношу, Иванов встал в самом конце. - Решил все два года на своих харчах продержаться? - не удержался капитан, сравнивая габариты сумки и парня. - Кушать люблю. - Пора бросать эту вредную привычку. - В армии совсем не едят? - перепугался Иванов. - Нет. В армии принимают пищу. Сейчас выходим за ворота и садимся в автобус. Нале-во! Призывники недружно повернулись и потопали за офицером, расселись в автобусе. Резинкин прилип к стеклу и, не помня себя, махал до тех пор, пока видел мать, отца и Аленку. Потом он откинулся на спинку кресла и скосил глаза на сидящего соседа. - Здорово, приколист. Только не это. На него смотрела улыбающаяся ряха. - Так что там у меня между ног? Член? - Я сказал «член»? Извини. Скорее сапожный гвоздик. Витя видел, как под кофтой дернулся здоровый бицепс, и прикрыл голову руками от возможного удара. - Не боись, вша. - Не боюсь, не боюсь. Ты, наверное, качался на анаболиках? Мозги у здорового сразу ушли в сторону. - Ну и что? Ты же видел мои руки, я из тебя дух вышибу одним ударом. - Тогда твой гвоздик все время повернут на шесть часов. - Что?! - Крепкая рука скрутила свитер у горла. - Вы, двое! - Капитан повернулся на шум. - Если не успокоитесь, я позабочусь о том, чтобы вы попали куда подальше. Здоровый утихомирился. - А мы и так попали, - послышалось из самого конца. Резинкин узнал тонкий голос. - Иван Иванов! - Я! - Разговоры! Все заткнулись и некоторое время ехали молча. Автобус вышел на трассу и набрал скорость. Замелькали березки и осинки. Тяжелые веки закрылись, и Витек провалился в сон. * * * Пополнение живо выбиралось из кунга - пассажирской будки, установленной на «КамАЗ», - и под строгим оком покупателя, отобравшего в областном военкомате партию для своей дивизии, строилось в две шеренги рядом с машиной. - Иванов, быстрее, сумка у тебя меньше не стала. В поезде все слопать не успел, что ли? - Старший лейтенант Кобзев, командир третьей роты отдельного мотострелкового батальона, строил вновь прибывших. - Кушать люблю, товарищ старший лейтенант. - Получишь направление в учебку на повара. Все восемнадцать гавриков стояли в две шеренги и вертели головами по сторонам. Первое обстоятельство, неприятно поразившее Резинкина, - высокий забор из толстых стальных прутьев, выкрашенный в коричневый цвет. Солнышко еще не успело над оградой подняться и совсем не греет. Ветерок пронизывающий гуляет. Ничего себе утречко. Стоило ехать на поезде почти сутки, для того чтобы оказаться в какой-то дыре под Самарой да еще наблюдать свободу сквозь заграждение. Правда, он и не ждал океанского песчаного берега, усыпанного стройными, грудастыми, загорелыми, крепкими телками. Где выбираешь любую и можешь прямо тут же пам-парам-пам-пам. Потом вторую, третью, и работаешь, прямо как заводной. Резинкин сердцем чуял - будет секс, только без его согласия. Немного левее, на огромном плацу, строй солдат - человек сто, не меньше, топает по кругу, построившись в колонну по четыре. Рота приблизилась, и Резинкин услышал, как парень с тремя лычками на погонах громко и отчетливо скомандовал: - Рота! Ответом ему прозвучало три мощных удара сапожищами об асфальт. «Чего это он их топать заставляет?» Откуда-то из середки роты раздался нечеловеческий вопль: - Душары! Че встали, бегом в баню подмываться! Строй загоготал. - Разговоры! Рота, стой! Все солдаты были одеты одинаково, и у Витька все слилось перед глазами. Он не различал лиц. Видел только единообразную зеленую шевелящуюся массу. Парень с лычками развернул строй к себе лицом и картинно стал орать, так как офицеры стояли совсем близко: - Запомните, умных в армии нет, значит, самый умный тот, кто командует. Еще одна фраза - и завтра состоится военный парад отдельно взятой за жопу роты. - А если дождь, товарищ сержант? - выдавило чудо из строя. - Никого нигде не чешет, солдат. Мне по фигу, по мокрому или на сухую. На сухую больнее, знаешь, да? С широкого крыльца по ступенькам двухэтажного зданьица, напоминавшего небольшой особнячок, спустился офицер с журналом в руках и направился в обход плаца к выстроившемуся пополнению. Резинкин никак не мог понять, почему он не срезает угол. Ведь через эту здоровую заасфальтированную поляну короче. Подошедший поздоровался с Кобзевым за руку, правда, после того, как лейтенант, хоть и нечетко, но все же отдал ему честь. Офицер был в чине подполковника. Щеки у него были красными, незлые глаза-щелочки оглядывали новобранцев с неподдельной тоской. Наблюдая за мужчинами в форме, Резинкин машинально ковырялся в курносом носу и пытался внушить сам себе, что попал в армию. До этого он видел, как отдают честь, только в американских фильмах. Штатовские актеры делали это резко и торжественно. А наши как-то так запросто. «Здоров - здоров». Получалось, между прочим, и по-житейски. Интересно, а если бы лейтенант не приложил пятерню к голове? - Боец! Сопли оставить дома забыл! - Подполковник рявкнул от души, и Резинкина передернуло. Чего ж так орать-то, не в лесу ведь. - Смирно! - снова рявкнул офицер с красными щеками. Молодые вытянулись. - Вольно, - раскрыв журнал, старший нахмурился. - Кто умеет работать на компьютере, шаг вперед. |