Онлайн книга «Пастырь из спецназа»
|
– Я ведь только теперь понял, что меня к нему притягивало, – с горечью признал костолицый. – Мы оба изгои… Общая судьба. Но тогда я все воспринимал иначе, – он усмехнулся. – Я ведь одно время думал, что мы почти партнеры, раз уж он со мной так возится, что я ему нужен… Вот дурак! Хозяин обучил костолицего многому: управлять людьми одним правильно выбранным жестом, выстраивать свою речь в строгом соответствии с тем, для кого она предназначена, быстро перестраивать всю работу организма и выдерживать практически любые перегрузки. На такое Борю Ефимова даже в училище не натаскивали… И только одному Бориса никто не мог научить, даже Хозяин: верить в бога и любить людей. Но теперь его словно пробило! Он рассказывал эпизод за эпизодом своей жизни, и священник видел: этот человек искренне раскаивается в каждом своем грехе, во всем том безумии, что творил, потакая своей неуемной гордыне… – Я ведь и вправду его ограбил… – Хозяина? – наклонил голову священник. – Ну да. Помнишь, как мы в лесу встретились? Я еще наблюдал за ними в бинокль… Отец Василий кивнул. – Ну и выследил. Взял все, что там было, все усть-кудеярские денежки, да и припрятал. Священник сокрушенно покачал головой. Он помнил, сколько горя принесла устькудеярцам эта грандиозная афера, но тут грех громоздился на грех – вор у вора дубинку украл… – Ты думаешь, чего они за тобой начали охотиться? Только потому что со мной видели? – спросил костолицый. – Да хрен там! И жену твою украли не поэтому… Священник похолодел. – Они знали, что денежки у тебя лежат, вот и суетились как ненормальные… – Как у меня?! – выдохнул священник, чувствуя, как пошел гулять мороз по его коже. – Конечно, у тебя, – печально подтвердил костолицый. – Я их тебе подсунул – самое надежное место. Кровь бросилась отцу Василию в лицо. Кулаки начали судорожно сжиматься, а в голове понеслись яростные, кровопускательные мысли… Эта гэбэшная сука смела рисковать его Олюшкой! – Они и сейчас у тебя лежат… – продолжил костолицый. Священник привстал и грозно надвинулся на исповедуемого. Что-то пикнуло, и костолицый вздохнул и посмотрел на свои часы. – Двенадцатое марта… – механически сказал он. – Ноль-ноль часов, ноль-ноль минут, ноль восемь секунд. «Прощеное воскресенье…» – механически отметил священник и почувствовал, как трясутся его ноги от только что пережитого потрясения. Только что наступил последний день Масленицы, и теперь по старинной православной традиции следовало прощать друзей и недругов и в подтверждение этого троекратно целоваться. – П-прости м-меня, Боря, – заплетающимся языком попросил он. – Грешен я против тебя. Чуть не порешил… мерзавца! – И ты меня прости, батюшка, – серьезно сказал Борис и вышел из машины. Они крепко обнялись и троекратно поцеловались. * * * Отец Василий проспал немного – часа полтора – и проснулся от холода. Он сладко потянулся и повернулся. – Как ты? – Если честно, как только на свет народился, – немного удивленно откликнулся с заднего сиденья Борис. – То-то же, – удовлетворенно хмыкнул в бороду священник. Он уже знал эту великую целительную силу исповеди. – Что, поехали? – Давай, – согласился «новорожденный». – Все, как договорились? – Разумеется. Оба понимали, что в области сейчас Борису находиться не след: найдут и выпотрошат – есть кому. И поэтому отец Василий решил до утра вывезти Борьку за пределы губернаторской власти. А там – бог поможет. Священник соединил проводки, завел свою грязную, побитую машину, немного погонял на холостых и аккуратно тронулся. Он понимал, что надо привлекать как можно меньше внимания, и поэтому даже и не собирался выезжать на трассу – по крайней мере, в этих краях. Мерно ворковал натруженный двигатель, убегала под колеса подмороженная мартовская земля, а позади – километр за километром – оставались бескрайние совхозные поля. – Что делать думаешь? – прервал тишину священник. – Я много чего умею. Посмотрим. Да и не в этом ведь дело; какая разница, чем заниматься… главное, что у тебя внутри. Священник удовлетворенно закивал. Боря все понял правильно. Так, переговариваясь, смеясь, кидая реплики и замечания, они часа через четыре добрались аж до Октябрьского совхоза, и вот здесь грунтовка оказалась абсолютно непроезжей. Были в этом виноваты капризы климата или особенности здешних черноземов, неизвестно… – Выезжаем на трассу, – предупредил священник, сразу став серьезным, и вскоре впервые за несколько последних часов колеса его многострадальной машины почуяли асфальт. Ехать по нормальному шоссе было наслаждением. Отцу Василию стало настолько спокойно и хорошо, что он даже принялся насвистывать какой-то полузабытый армейский марш. Мерно покачивалась машина, бежали мимо перелески, и Борис принялся подсвистывать и подхлопывать священнику, имитируя маленький такой полковой оркестр. – Ты срочную служил? – не поворачиваясь, спросил священник. – А то как же! – весело откликнулся Борис. – А что? Священник насторожился. Впереди, у поста патрульной службы, явно что-то происходило. – Что это? – громко сказал себе он. – Что там происходит? – А какое отношение это имеет к срочной службе? – еще не понял, что все переменилось, Борис. Священник вгляделся, точно! Дорогу перегородили длинным переносным полосатым шлагбаумом. – Держись, Боря! – крикнул он и заложил крутой разворот. Отчаянно завизжали затертые тормозные колодки, машину развернуло, повело, потащило, и отец Василий лишь с огромным трудом удержал ее на дороге. Но теперь он ехал в противоположную сторону. – Это за нами, – серьезно констатировал Борис. Священник глянул в зеркальце и кивнул. Сзади уже сверкали желто-голубые милицейские мигалки. – Васильич, гнида! – зло обронил костолицый. – Точно, ментуре сдал! – Вряд ли… – не согласился с ним священник. – Игорь Васильевич человек серьезный. «Где-то здесь должен быть съезд! – подумал он. Когда-то отец Василий уже ездил по этой дороге. – Где-то совсем рядом! Ну, с километр!» Времени, чтобы съехать с трассы и затеряться среди перелесков и непролазной грязи, не хватало отчаянно… Священник утопил педаль газа до упора, и в этот самый миг мотор чихнул и заглох. – Черт! – ругнулся костолицый. – Что стряслось?! – Не чертыхайся. Бензин кончился, – сразу понял, в чем дело, отец Василий. Он не заправлял свою ласточку аж с самого Усть-Кудеяра, так что жаловаться грех, и на том спасибо… – Приехали, – печально подытожил костолицый. |