Книга Любимец Бога, страница 43 – Вадим Тарасенко

«Мы поспешили, — Ред внутренне поморщился. — Он поспешил — Билл Ред. И Брэдлоу отлично это знает».

— Что он успел передать?

— На «Восток» прибыл будущий экипаж гиперпространственного корабля и их дублеры. Назвал фамилии.

— Кто они?

— Мы проверили — четверо человек из отряда космонавтов с такими фамилиями отбыли в неизвестном направлении из Звездного городка, — монотонным, чуть равнодушным голосом ответил Брэдлоу.

— Хью, я тебя знаю уже лет пятнадцать. Если ты отвечаешь таким тоном, то за пазухой у тебя бомба. Давай, взрывай ее.

— «Брюнет» смог снять их на видеокамеру, у него своя, в мобильном телефоне. Там это разрешено. Снимают себя, отсылают родным на Землю. Русичи считали, что все передатчики под контролем. А попытаться выйти с неучтенного не получится — все экранировано.

— Теперь они изменят свое мнение.

— Очевидно. — Брэдлоу пожал плечами.

— Так что дал анализ фотографий?

— Одно лицо мы идентифицировали. Это майор Службы безопасности Объединенной Руси Титров.

— Так, — медленно проговорил директор ЦРУ. — А ведь в том, что взяли «Брюнета», есть и положительный момент.

Брэдлоу удивленно посмотрел на шефа.

— Смотри, Хью, что получается. Кедрин догадался, что у него на базе наш человек. И он присылает своих людей для его поимки. А легенда для них — будущий экипаж гиперпространственного корабля. Не техники или специалисты из какого-нибудь института, а именно члены экипажа корабля. Зачем, Хью?

— Наверное, он понимает, что «Брюнет» передаст эти сведения нам.

— А зачем ему нужно тщательно скрывать фамилии настоящих членов экипажа, подставляя вместо них другие? Мол, вот они, проверяйте — обычные крепкие парни, натасканные на тренажерах.

— Затрудняюсь ответить, господин директор.

— Скажи, Хью, много пользы мы получили более двух веков назад, когда еще за полгода узнали фамилии всех кандидатов русичей на первый космический полет? Фамилия Гагарин нам очень помогла?

— Нет, — ответил начальник отдела по Объединенной Руси. — Но может, русичи скрывают настоящий экипаж просто так, для профилактики. Известно, что скрытность у них в крови.

— А почему они не скрывали, когда готовили экспедицию на Нептун?

Брэдлоу молча пожал плечами.

— А я тебе скажу, Хью, почему. Люди, готовящиеся к прыжку в гиперпространство, — не обычные люди. Еще в разговоре с господином президентом у меня мелькнула эта мысль. А сейчас я уверен, в гиперпространство полетят люди, обладающие какими-то необычными, уникальными способностями. Именно в этом главный секрет русичей. Техника будет задействована старая — гиперпространственный двигатель Хейнштейна-Солева плюс стандартный жилой отсек, обычный ядерный двигатель и ракетный ускоритель. Все дело в людях. Поэтому тебе, Хью, срочное задание — подними всю свою агентуру в Руси, чтобы вычислить людей, обладающих какими-то необычными свойствами или возможностями и которые год или два назад стали тренироваться в отряде космонавтов или где-нибудь на секретной базе. Задание ясно?

— А что подразумевается под термином «необычные свойства или возможности»?

— Не знаю, Хью, не знаю. Экстрасенсы всякие, шаманы и прочие ведьмы. Если в ваше поле зрения попадет человек, у которого необычайные умственные, физические или даже сексуальные возможности, — проверяйте, где он сейчас. Проверяйте всех необычных.

Объединенная Русь. Украина, г. Славутич, Киевской обл.

4 мая 2190 года. Вторник. 9.12 по местному времени.

Уютный трехэтажный дом утопал в зелени столетних каштанов. В их могучих кронах многочисленная пернатая живность слаженно приветствовала солнечное весеннее утро, радовалась жизни. В этом райском уголке, казалось, все должны были быть счастливы. Но естественно, это только казалось...

— Почему ты раньше не сказал, что летишь туда? — Иван Антонович Ковзан укоризненно смотрел на сына.

— Не мог, отец. Эта информация была засекречена.

— Когда летишь?

— Послезавтра на Луну. Буду осваивать корабль. А в середине августа — туда, — спокойно ответил сын.

— Помнишь, когда ты собрался поступать в летное училище, — после паузы произнес отец, — мы с тобой говорили о важных и неважных делах в жизни.

— Конечно, помню, отец. Ты тогда процитировал Библию: «Суета сует — все суета». И сказал, что порой бывает трудно отличить пустышку от золота.

— А ты сказал, что тебе повезет и ты не ошибешься.

— Я решил, отец, сделать то, чем наверняка буду гордиться всю оставшуюся жизнь.

— Если у тебя будет эта жизнь. Неужели смертельно опасные испытания ракетопланов тебе доставляли мало острых ощущений?

— Люди испытывали их и до меня.

Взгляды отца и сына встретились. Первым отвел глаза отец:

— Господи, откуда у тебя столько честолюбия?

— Не знаю, отец.

— Тебе пообещали вторую жизнь, если ты не вернешься оттуда?

— Мне об этом не говорили, а сам я не спрашивал. Для меня это не главное.

— Для тебя это не главное, — тихо повторил отец слова сына.

И после паузы так же тихо продолжил:

— Двадцать девять лет назад в этой комнате я узнал, что не стало моей жены. Спустя несколько часов, здесь же, мне сообщили, что я потерял ее окончательно — Большой Бэби не дал ей второй жизни. Ты хочешь заставить меня еще раз пережить такие событий?

И вновь взгляды отца и сына скрестились. На этот раз первым глаза отвел сын.

— Отец, меньше всего я хочу доставлять тебе страдания. Но... Но сколько раз уже отцы провожали своих детей на заведомо опасные, но необходимые человечеству дела. Ведь кто-то должен был их совершать. Пойми, отец, для меня сейчас лучше погибнуть, чем отказаться.

— Я тебя не прошу отказываться. Я прошу только, чтобы тебе гарантировали вторую жизнь.

— А если бы ее не было вообще — второй жизни? Что бы ты тогда сказал? — последовало в ответ.

— Может случиться, что у меня не будет ни сына, ни внуков. — Длинная пауза. — Ладно, давай оставим этот разговор. Завтра пойдем на кладбище к матери. Попрощаешься.

И вновь взгляды двух самых родных людей встретились.

— Я вернусь, отец.

Ковзан-старший ничего не ответил.

Следующий день прошел тихо, спокойно... тягостно. Весеннее буйство природы на кладбище казалось неуместным, саднящим душу. Улыбающаяся Маша смотрела на мужа и сына с мраморного обелиска. У его подножия лежал букет тюльпанов. Они долго стояли молча, мысленно продолжая спор между собой и как бы приглашая Машу быть им судьей. Каждый отстаивал свою правоту. Сын — право молодого поколения на дерзания, свершения, подвиги. Отец — свое родительское право спокойно прожить жизнь и умереть в окружении любящих детей и внуков.