Онлайн книга «Герои»
|
– А ты, я вижу, поседел, Зоб. – Как и ты, Черствый. – Н-да. Война, сам знаешь. – Старый воин похлопал себя по животу. – Видишь вот, нервы совсем поизносились. – Честно признаться, и у меня тоже. – Кому ж быть солдатом? – Нелегкое это дело. Да еще говорят, старый конь новых барьеров не берет. – А я нынче скакать и не пыжусь, – заметил на это Черствый. – Ты, я слышал, сражаешься со своей дюжиной на стороне Черного Доу? – Сражаться пытаюсь как можно меньше, а насчет стороны ты прав. Кормит меня Доу. – Кормежку я люблю. Меня нынче кормит как раз Союз. Черствый с задумчивым видом поворошил костер веткой. Его молодцы заерзали: кто облизывал губы, кто пальцами щекотал оружие; остро поблескивали глаза в свете костра. Совсем как зрители поединка: примеряются к начальным ходам, прикидывают, кто победит. – Похоже, это разводит нас по разные стороны, – продолжал Черствый. – И мы позволим таким мелочам испортить нашу учтивую беседу? – поднял бровь Зоб. Красная Ворона, как будто само слово «учтивый» сочтя за дерзость, снова вскипел: – Да прибить это сучье! Черствый неспешно к нему повернулся и со сдержанной усмешкой сказал: – Если случится невозможное и мне понадобится твое участие, я скажу, что надо делать. А пока закрой рот и уймись, придурок. Такие опытные люди, как Кернден Зоб, не забредают сюда за здорово живешь, под руку таким, как ты. Он снова обратился к Зобу: – Так зачем ты пришел, да еще сам по себе, один? Надоело прислуживать этому мерзавцу Черному Доу, решил примкнуть к Ищейке? – Да не сказать чтобы. Драться за Союз мне не очень-то нравится, при всем уважении к тем, кто это делает. У всех свои резоны. – Я стараюсь не клеймить человека за один лишь выбор друзей. – По обе стороны хорошего вопроса всегда есть и хорошие люди, – сказал Зоб. – Взять меня: Черный Доу всего лишь попросил, чтоб я прошелся к Героям, постоял немного дозором и посмотрел, не направляется ли сюда Союз. Так что, может, ты избавишь меня от лишних хлопот и подскажешь: Союз и вправду сюда направляется? – Не знаю. – Но ведь ты-то здесь. – Я бы не стал придавать этому лишнего значения. – Черствый без особой радости оглядел свое воинство вокруг костра. – Меня сюда, как видишь, послали как бы и без особой цели. Ищейка сказал: пройдись-ка до Героев, встань дозором да понаблюдай, не держит ли сюда путь Черный Доу или кто-нибудь из его прихвостней. Вот ты мне и скажи, нет ли у них такой мысли? – Не знаю, – осклабился Зоб. – Но ведь ты-то здесь. – А я бы не стал придавать этому излишнего значения. Так, один я со своей дюжиной. Был еще Бридиан Фладд, да сломал сколько-то месяцев назад ногу, пришлось оставить его до починки. Черствый снова поворошил костер, взметнулся сноп искр. – У тебя стая всегда была спаянной. Вот и сейчас небось она разбросана вокруг Героев, с луками наготове. – В каком-то смысле так. Молодцы Черствого все как один шарахнулись, разинув рты. Их ввергал в оторопь невесть откуда исходящий голос – причем, что самое удивительное, женский. Изваяние Героя непринужденно, как стену какой-нибудь таверны, подпирала спиной Чудесница – руки скрещены на груди, меч в ножнах, лук за плечом. – Э-ге-гей, Сухарь! Черствый поморщился. – Могла хотя бы натянуть тетиву, – укорил он, – а то совсем уж нас ни во что не ставишь. Она кивком указала в темноту. – Есть там кое-кто из ребят. Так что если кто-нибудь из ваших посмотрит не так, считай, что стрела торчит у тебя из физиономии. Ну что, лучше стало? Черствый поморщился еще раз. – И да, и нет, – ответил он. – А ты все у него в подручных ходишь? На подхвате, что ли? Его воинство таращилось на расщелины между камнями. Ночь разом отяжелела, задышала угрозой. Чудесница почесала длинный шрам на бритой голове. – Да вот, более выгодных предложений не поступает. Так и живем-поживаем, как старик со старухой: трахаться вот уж сколько лет не трахаемся, а только знай цапаемся. – Вот и у нас с женой так было, пока не померла. – Черствый побарабанил пальцами по обнаженному мечу. – Правда, теперь я по ней скучаю. Я как только тебя увидел, Зоб, так сразу понял, что ты с компанией. Но уж коли ты все еще молотишь языком, а я все еще дышу, стало быть, ты настроен на то, чтоб разговор у нас все-таки состоялся? – Ты меня прямо насквозь видишь, – отозвался Зоб, – со всеми потрохами. В этом и была задумка. – Часовые мои живы? Чудесница, обернувшись, на свой манер залихватски свистнула, и из-за камня показался Легкоступ. Он обнимал за шею Родинку – парня с родимым пятном на щеке. Если б не нож, прижатый Родинке к горлу, их можно бы счесть за пару закадычных друзей. – Прости, воитель, – виновато обратился Родинка. – Вишь, застигли-таки меня врасплох. – Бывает. В свет костра не вошел, а влетел – посредством подзатыльника – нескладный парень и, вякнув, распластался на траве, очевидно, запутавшись в собственных ногах. Сзади из темноты вышел Весельчак Йон – угрюмый бородач – с топориком в руке и тяжелым тесаком у башмака. – Благодари за это мертвых, – махнул горе-караульщику веткой Черствый. – Сын моей сестры. Обещал, что глаз с него не спущу. Убей вы его – тут мне и конец. – Дрых лежал, – проворчал Йон. – Разве можно так в карауле? – Видно, не ждал никого, – пожал плечами Черствый. – Тут на Севере в избытке, пожалуй, лишь холмов да камней. Вот он и не думал, что холм с камнями может кого-то привлечь. – До холма-то мне дела нет, – подтвердил Зоб, – только Черный Доу сказал прийти сюда… – А когда что-то говорит Черный Доу… – послышался напевный, как у всех горцев, голос Брек-и-Дайна. И он ступил на широкую прогалину, татуированной частью обширной физиономии к свету. Красная Ворона снова взметнулся, но под хлопком Черствого по плечу опять сел. – Да что с вами такое: все скачут и скачут. Он обвел взглядом топорик Весельчака Йона, улыбку Чудесницы, живот Брека, нож Легкоступа, все еще не отнятый от горла Родинки – словом, повторил примерно то же самое, что в начале встречи проделывал Зоб. – А Жужело из Блая с вами? Зоб степенно кивнул. – Не знаю зачем, но он за мной так всю дорогу и ходит. В свою очередь, из темноты выплыл низинный акцент Жужела: – Шоглиг сказала… мою судьбу… покажет человек, что подавился костью. |