Онлайн книга «Свекровь по вызову»
|
Если швейцар был похож на адмирала, то этот тип тянул никак не меньше, чем на английского лорда или на худой конец на премьер-министра Голландии. – Да, меня пригласила Нора… то есть Элеонора Васильевна Сухарева… – Благодарю вас. – Премьер-министр расцвел, как будто я подарила ему старинный персидский ковер или подлинник Рембрандта для его новой резиденции. – Элеонора Васильевна уже прибыла! Она находится в Красной гостиной. Позвольте проводить вас к ней… Я позволила. Мы прошли несколько комнат, или залов, или гостиных – не знаю, как назывались все эти помещения, могу только сказать, что они подавляли меня своей роскошью. Одна комната была отделана в мавританском стиле – ажурная резьба стен, многочисленные низенькие диванчики, инкрустированные столики и зеркала, зеркала… Другая, напротив, напоминала о строгом изяществе готики, третья казалась будуаром французской графини… Людей здесь было немного – за одним или двумя столами играли в карты да несколько наблюдателей следили за игрой, потягивая разноцветные коктейли. Наконец мой провожатый распахнул передо мной высокие двери, отделанные бронзой, и мы оказались в комнате, которая, несомненно, и была той самой Красной гостиной. В этом можно было нисколько не сомневаться, поскольку ее стены от пола до потолка были затянуты темно-красным муаровым шелком. Таким же шелком были обиты несколько диванчиков, стоявших возле стен, и дюжина стульев. За круглым белым столом шла игра. Игроки были удивительно серьезны, и я даже не сразу узнала их, хотя трое из них были мне знакомы. Это были Нора, очень элегантная и моложавая, в длинном открытом платье из переливчатого бледно-зеленого шелка, ее муж Вячеслав и Сурен Степанович. Мужчин тоже трудно было узнать. Во время отпуска я видела их в основном в черных изопреновых гидрокостюмах, согнувшимися под тяжестью кислородных баллонов, а сейчас они выглядели, как персонажи светской хроники. Впрочем, Вячеслав был просто в темном, хорошо сшитом костюме, но вот на Сурене Степановиче был самый настоящий смокинг, облегавший его, как вторая кожа. Однако еще больший интерес вызывала девушка, по-видимому, игравшая с ним в паре. Она была удивительно красива – роскошные каштановые волосы, поднятые и уложенные в сложную прическу, отчего очень выигрывала длинная, изящная, буквально лебединая шея, темно-синие глаза, чудесный цвет лица. Несмотря на то что она сидела за столом, было видно, что партнерша Сурена Степановича очень высока и стройна. Бежевое платье, расшитое едва заметным золотым узором, казалось удивительно изысканным. У меня еще больше испортилось настроение: на фоне этой красотки я почувствовала себя дворовой кошкой. Служитель оставил меня в покое и исчез. Нора подняла глаза, увидела меня и чуть заметно улыбнулась, показав, что игра заканчивается и мне придется немного обождать. Вячеслав положил на стол последнюю карту и громко произнес: – Роббер! – Извини, дорогой, – подал голос Сурен, – во втором гейме у меня была реконтра! – Ах да… – Норин муж помрачнел. – Ты меня чуть не разорил! – Сурен улыбнулся одними губами. Внезапно его партнерша расхохоталась. Ее смех контрастировал с тонкой, изящной внешностью: он был резким, неприятным, похожим на воронье карканье. – Вероника, – Сурен поднял на свою спутницу глаза, – наверное, нам пора… Вероника! Я вспомнила слова бывшей свекрови. Это имя и неприятный смех… Как сказала Сандра? «Смеется, как будто ворона каркает!» Никаких сомнений! Это была именно она, новая пассия моего бывшего мужа… Моего покойного бывшего мужа. Вероника поднялась из-за стола, потянулась, как сытая кошка, и промурлыкала, глядя на Сурена: – Суслик, подожди меня несколько минут, мне нужно проветриться и попудрить носик! – Сколько раз я просил не называть меня так… – проворчал Сурен Степанович. – Суслик, не будь букой! – И Вероника выскользнула в соседнюю комнату. Собственно, я пришла сюда, чтобы приглядеться к Сурену Степановичу, возможно, даже познакомиться с ним. Но теперь, когда я увидела эту Веронику, я, с одной стороны, поняла, что шансы мои у Сурена невелики – мне далеко до этой холеной красотки, а с другой стороны, сама она заинтересовала меня больше, чем ее спутник. Поэтому я вслед за ней выскользнула из Красной гостиной и двинулась по анфиладе комнат, прячась за портьерами и издалека поглядывая на стройную фигуру в бежевом шелке. Миновав несколько комнат, Вероника остановилась в пустом полутемном зале, достала из сумочки маленький изящный мобильник и поднесла его к уху. Говорила она так тихо, что мне не удалось расслышать ни слова, но при этом лицо Вероники было раздраженным и озабоченным. Ближе к концу разговора она достала из сумочки клочок бумаги и что-то на нем поспешно записала. Закончив разговор, она не вернулась к своим друзьям, а вышла в коридор и скрылась за дверью с женским силуэтом. Я выждала несколько секунд и вошла следом за ней. Дамская комната поражала своей роскошью – чудесные зеркала в венецианских рамах, раковины из натурального черного мрамора, позолоченные краны в стиле ретро. Вероники видно не было, но по звукам в одной из кабинок я вычислила ее местонахождение. Однако самым интересным было то, что ее бисерная сумочка, украшенная кристаллами «Сваровски», лежала на мраморной столешнице возле раковины. Соблазн был слишком велик: мне захотелось ознакомиться с содержимым этого ридикюля, ведь ничто так много не говорит о женщине, как ее сумочка. Покосившись на дверцу кабинки, я крадучись подобралась к столешнице и протянула руку к бисерному изделию. Гром не грянул, земля не разверзлась у меня под ногами. Я тихонько щелкнула позолоченной застежкой и заглянула внутрь ридикюля. Кроме обычных, невинных и обязательных предметов, без которых не может обойтись ни одна женщина, – таких, как патрончик губной помады и пудреница от «Шанель», там лежали флакончик духов от «Исси Мияки», расческа, изящная серебряная зажигалка, шариковая ручка с логотипом крупного банка и какой-то клочок бумаги. Мобильника в сумочке не было, должно быть, Вероника взяла его с собой. Из кабинки донесся звук льющейся воды. Нужно было торопиться. Мне неоднократно приходилось читать, что в критических обстоятельствах время как будто растягивается и человек успевает сделать гораздо больше, чем в обычное время. |