Книга Беги, Четверг, беги, или Жесткий переплет, страница 22 – Джаспер Ффорде

Маленький абориген Тасмании, воссозданный с помощью генной инженерии, поднял взгляд и покачал головой. Несмотря на отдаленное сходство с собаками, эти зверьки приходились родственниками скорее кенгуру, чем лабрадорам. Всегда ждешь, что он вот-вот завиляет хвостом, залает или принесет палку, но ему это и в голову не приходит. Вот только крадет еду и как одержимый ловит собственный хвост, а в остальном на собаку вроде бы и не похож.

— Мне очень не хватает папы, понимаешь, — задумчиво сказала мама. — Как…

Послышался громкий хлопок, свет замигал и мимо кухонного окна что-то пролетело.

— Что это было? — спросила мама.

— Думаю, — мрачно ответил Лондэн, — тетя Полли.

Мы нашли ее в огороде. Облаченная в вакуумный резиновый костюм, предназначенный смягчить падение, но не справившийся с задачей, она прижимала платочек к разбитому носу.

— Господи! — воскликнула мама. — С тобой все в порядке?

— Как никогда! — ответила тетя, глядя на воткнутый в землю колышек, затем крикнула: — Семьдесят пять ярдов!

— Отлично! — послышался голос с другого конца сада.

Мы обернулись и увидели дядю Майкрофта, который сверялся с бумажкой из своей папки, стоя возле окутанного дымом «фольксвагена» с откидным верхом.

— Катапульта для автомобильных кресел на случай аварии, — объяснила Полли, — вместе с самонадувающимся резиновым костюмом для смягчения падения. Дерни за веревочку — бац! — и летишь. Конечно, это пробный вариант.

— Понятно.

Мы помогли ей встать, и тетушка потрусила прочь, явно не слишком пострадав в процессе испытаний.

— Значит, Майкрофт все еще изобретает? — сказала я, когда мы вернулись на кухню и увидели, что ДХ-82 сожрал все волованы, второе и изрядную часть пудинга.

— ДХ! — рявкнула мама на виноватого и очень раздувшегося волка. — Ах ты мерзавец! И чем я буду теперь кормить гостей?

— А как насчет котлеток из тилацина? — предложил Лондэн.

Я пихнула его локтем в бок, а мама сделала вид, что ничего не слышала.

Лондэн закатал рукава и принялся обшаривать кухню в поисках чего-нибудь, что можно приготовить быстро и просто. Это оказалось нелегко: все шкафчики были забиты банками с консервированными грушами.

— А нет ли у вас чего-нибудь, кроме консервированных фруктов, миссис… то есть Среда?

Мама перестала укорять ДХ-82, и тот, обожравшись, заснул.

— Нет, — призналась моя родительница. — Мне в магазине сказали, что грядет дефицит фруктов, вот я и скупила весь запас.

Я подошла к лаборатории Майкрофта, постучала и, не услышав ответа, вошла. Обычно лаборатория напоминала пещеру Аладдина: хаос, свалка приборов, бумаг, аспидных досок и булькающих реторт. Обитель беспорядка, из которой навек изгнана аккуратность. Но сегодня все выглядело по-другому. Все машины были разобраны, аккуратно сложены и снабжены бирочками. Сам Майкрофт, очевидно закончив испытания катапульты, сейчас рассматривал какой-то маленький бронзовый предмет. Когда я окликнула его по имени, он подскочил от неожиданности, но, увидев меня, тут же успокоился.

— Привет, милашка! — тепло улыбнулся он.

— Здравствуй, дядя. Как дела?

— Хорошо. Я ухожу на пенсию — не трогай! — через час и девять минут. Ты здорово смотрелась по телевизору вчера вечером.

— Спасибо. Что ты делаешь, дядя?

Он протянул мне большую книгу.

— Улучшенный словарь. Это Нонетотовский словарь, где «благочестие» может оказаться после «опрятности» или чего-нибудь еще.

Я открыла книгу в поисках слова «форель» и нашла его на первой же странице.

— Экономит время, да?

— Да, но…

Майкрофт продолжал:

— А там лежит пылесосный фильтр для игрушек «лего». К твоему сведению, ежегодно в мире затягивает в пылесос детали конструктора «лего» общей стоимостью примерно миллион фунтов, и целых десять тысяч человеко-часов рабочего времени тратится впустую — на сортировку содержимого пылесборника.

— Ничего себе!

— Мое устройство сортирует все затянутые детали конструктора «лего» по цвету или форме, в зависимости от того, как повернута вот эта рукоятка.

— Впечатляет.

— Но все это просто хобби. Ты на подлинное новшество посмотри!

Он подозвал меня к доске, покрытой замысловатой вязью сложных алгебраических функций.

— На самом деле это Поллино увлечение. Новая математическая теория, в свете которой работы Евклида — всего лишь деление столбиком. Мы назвали ее Нонетотовой геометрией. Не стану загружать тебя деталями, просто взгляни сюда.

Дядя засучил рукава рубашки, положил на верстак большой шар теста и раскатал его скалкой в овальный блин.

— Сдобное тесто, — объяснил он. — Для чистоты эксперимента изюм я не клал. В традиционной геометрии формочка для теста всегда оставляет неиспользованные края, так?

— Так.

— Но не в Нонетотовой геометрии! Видишь эту формочку? Правда, с виду круглая?

— Да. Совершенно круглая.

— Отлично, — возбужденно продолжал Майкрофт. — Так вот, не круглая она, смотри! Она кажется круглой, но на самом деле она квадратная. Это Нонетотов квадрат. Видишь?

С этими словами он вырезал двенадцать совершенно круглых лепешечек из теста, не оставив никаких краев. Я нахмурилась и уставилась на кучку кружков, не веря глазам своим.

— Но как…

— Хитрая штука, да? — хихикнул он. — Правда, работает она пока только с Нонетотовым тестом, а оно плохо поднимается и на вкус как зубная паста, но мы над этим думаем.

— Дядя, просто невероятно!

— Мы не знали природы молний и радуг около трех с половиной миллионов лет, котенок. Не отворачивайся от того, что кажется невероятным. Если бы мы замкнулись в своем невежестве, у нас никогда не появилось бы ни гравиметро, ни антивещества, ни Прозопортала, ни термоса…

— Минуточку! — перебила я его. — А термос-то каким боком сюда затесался?

— А таким, моя дорогая девочка, — ответил Майкрофт, протирая доску и рисуя на ней грубое изображение термоса со знаком вопроса, — что никто понятия не имеет, почему эта штука работает. — Он несколько мгновений смотрел на меня в упор, затем продолжил: — Ты ведь не станешь отрицать, что в этой вакуумной фляжке жидкость зимой сохраняется горячей, а летом — холодной?

— Да, но…

— Да, но как? Я изучал вакуумные фляжки много лет, и ни одна из них не дала мне ключа, каким образом им удается распознавать время года. Для меня это, признаюсь тебе, чудо.

— Ладно, ладно. Дядя, а как насчет применения Нонетотовой геометрии?

— Их сотни. Упаковочное и складское дело когда-нибудь переживет революцию. Я могу упаковать шарики для пинг-понга в картонную коробку так, что между ними не останется свободного пространства, штамповать без отходов жестяные крышки для бутылок, просверливать квадратные отверстия, проложить туннель на Луну, правильно разрезать кексы и еще — что круче всего — свертывать материю!