Книга Две свадьбы и одни похороны, страница 54 – Дмитрий Старицкий

На торпедо в «дефендере» была закреплена такая же мобильная радиостанция «Харрис», что и на индийском джипе, — правда, разбитая в хлам; шальная пуля, мать ее итить.

В бардачке валялись еще одна бутылка водки и ландкарты.

Карты — в планшет. Водку — в хабар.

Между передними сиденьями — ящик пластиковый с крышкой. В ящике была куча всякой бесполезной мелочи, какая обычно скапливается в машинах. Половина квадратного штофа джина «Хендрикс» из местной Новой Шотландии, заткнутого пластмассовой пробкой с чертиком на пружинке, какие в «ИкеА» продают. И пять пачек сигарет «Кэмэл» без фильтра россыпью. В «бороде», под магнитолой, еще пачка «Кэмэла». Початая.

Вынул одну сигарету, закурил и позвал Антоненкову.

— Тут я, Жорик, — откликнулась наша пулеметчица.

— Найди отвертку, там, в хабаре, я видел, валялась. И выкрути магнитолу.

— Да нужна она нам? — Ее возмущению не было предела.

— Галь, мы очень-очень много денег угрохали на подготовку к этому походу. Надо же хоть чем-то компенсировать. А эта штука, как ни крути, не меньше сотки экю весит, если продать. И это еще по дешевке.

— Ну разве что продать, — дернула плечом Антоненкова.

— Давай, давай, работай. А потом отвинти с торпедо рацию вот эту и такую же рацию на «виллисе».

— Да от этой рации одни клочки остались, — продолжала Галка возмущаться.

— И эти клочки свою цену имеют, как запчасти. Работай.

— Жорик, и откуда в тебе проснулось такое крохоборство? — Галя действительно недоумевала. — Непохоже на тебя.

— Все от того, Галка, что мы пока все только тратим денежку и совсем ее не зарабатываем.

И пошел проверить, как там Анфиса.

Анфиса копалась одна в багажном отделении «ленда».

— Фис, что у тебя там интересного?

— Да ничего особенного, — отмахнулась она, — бытовуха все.

— А конкретнее?

— Вот пристал. — Она вылезла из машины и стала перечислять, загибая пальцы. — Две палатки свернутые. Два куска брезента с блочками по краям в рулоне. Рулон пленки целлофановой. Примус типа «шмеля». Набор автомобильных инструментов в чемоданчике. Маде ин Джемени. Топор. Малая лопатка. Пила цепная. Фонарь с ручкой.

— С какой ручкой? — не понял объяснения.

— Крутить, наверное. Для чего еще? — ответила Иванова.

— Покажь, — потребовал.

— Зацени.

Фонарь оказался знатным. Большим, сплюснутым с боков ящиком с рукояткой для переноски сверху. Из корпуса, с торца, торчала фара, иначе не скажешь. Выше нее торчала пипка красного стекла — аварийка, наверное, для моргания. А сбоку, справа, действительно была складная ручка, как на колодезном вороте.

— А я знаю, для чего эта ручка, — встряла Антоненкова, выкидывая в распахнутую дверь отлученный винт.

— Для чего? — это уже мы с Анфисой хором спросили.

— Аккумулятор заряжать. Одной человеческой силой. Сдох фонарик, покрутили ручкой — и опять светит.

— Понятно. — Действительно, что тут непонятного? — Что там еще, Фис?

— Четыре спальника с вкладышами. Упаковка минеральной воды «Сан Пелегрино» в полторашках. Полдюжины. Сумка с продуктами, одноразовыми тарелками, вилками и ложками. Мыльно-рыльное всякое. Пачка рукавиц хэбэшных. Тросик и шланг с ручной помпой. Все. Хорошенького понемногу. А нет… Еще какая-то хрень металлическая. Тяжеленькая.

Я обошел машину и увидел в ее руках цинк с пистолетными патронами, похожий на тот, который взяли с джипчика, только размером чуток побольше. На этот раз .45 ACP. [184] 500 штук. Удачно. И еще один цинк нашелся «люгеровских», точно такой же на джипчике брали. Тоже 500 штук.

— Рюкзаков не было?

— Нет, — отрицательно покачала головой Иванова.

— Это плохо. Значит, у них точно есть подельники, — констатировал я давно оформившуюся мысль. — Все. Упаковывайте, что собрали. Я сейчас автобус подгоню, — закрыл я заднюю дверь «ленд ровера» и уткнулся глазами в фирменный шильдик Олега, точно такой же, как и на нашем «путанабусе».

Опа! Еще один подозреваемый нарисовался. Даже два — еще Профессор-неряха там отсвечивал со своими ребятами.

Скоро так я практически все население Новой Земли подозревать стану.

Тут опять пристала Ингеборге. Даже не выслушав, чего она от меня хотела, послал ее снять со всех этих «лос бандитос совьетико» ботинки и посмотреть: нет ли там чего. Просто так послал, чтобы отвязалась и не мешала думать и следить за упаковыванием трофеев, а оказалось, что удачно.

Ингеборге из бандитских берцев вытрясла целых 38 мелких золотых монет по 20 экю.

Еще 760 экю в общий кошелек.

Еще она сняла с бандитских шей золотые цепи, весомые такие: грамм по сто, не меньше. Семь штук. Три православных нательных креста (так и хотелось сказать: наперсных, видя их размер), один католический крест и один могендовид. Тоже все золотые, массивные.

И еще семь наручных часов, на которые я в сутолоке сбора трофеев и внимания не обратил. Парочка обычных пластиковых «Своч», что на Базах переселенцам втюхивают, а вот остальные — выпендрежные, в массивных золотых корпусах на тяжелых золотых браслетах, с темными стеклами и подсветкой. Нажмешь кнопочку — циферки сквозь черное стекло загораются. Статусный девайс.

— Монеты они в ботинках в специальных кармашках внутренних прятали, — рассказала Ингеборге.

— Неплохо придумано, — отозвался я.

— Там еще перстни были на пальцах, я их снимать не стала. Извини, не смогла. — Вид девушка имела действительно виноватый.

— Ну и хрен с ними. — Мне тоже как-то не климатило жмурам пальцы рубить.

— Что с покойниками делать будем. Так и бросим? — спросила Ингеборге, выставляя у кучи трофеев в рядок ботинки, связанные попарно шнурками. Семь пар. Обувь, хоть, и бывшая в употреблении, но фирменная, которая денег тут стоит немалых. Трофей на продажу. Сами носить побрезгуем.

— Бандитов тут по традиции так и бросают в саванне. К утру падальщики все подъедят. И костей не оставят, — поделился я полученной от Доннермана информацией.

— Ты точно уверен, что есть еще одна банда? — спросила Ингеборге с какой-то заинтересованностью.

— Процентов на девяносто. А еще на пятьдесят — что даже и не одна она там банда, а больше их. — Даже в голосе моем звучала уверенность.

— Тогда есть идея, подкупающая своей новизной.

— Блин, Инга, только не здесь, — отмахнулся я от нее, — что вы такие озабоченные все. Роза вон тоже уже предлагала дать мне прямо тут на фоне победы. Апофигей войны, мля.