Книга Севильский слепец, страница 19 – Роберт Уилсон

Фалькон нашел офис над рестораном Хименеса, забрал распечатку и выпил стакан воды, после чего ретировался из старого города, обходя стороной все процессии. Он покатил через реку прямиком к площади Кубы, голодный и опустошенный. Купив bocadillo de chorizo [25] в баре на проспекте Республики Аргентины, он проглотил его, почти не жуя, так что у него в пищеводе встал ком, давящий, как боль утраты, и это было странно, потому что он никого не терял с тех пор, как два года назад умер его отец.

Полицейское управление находилось на пересечении улиц Бласа Инфанте и Лопеса де Гомары. Он припарковался позади здания и поднялся по двум коротким лестничным пролетам в свой кабинет с видом на выстроившиеся стройными рядами автомобили. Кабинет был обставлен по-спартански, абсолютно безлико. Там стояли два стула, металлический стол и несколько серых картотечных шкафов. Освещал рабочее пространство неоновый потолочный светильник. Фалькон не любил, чтобы что-то отвлекало его от дел.

Его дожидались тридцать восемь сообщений, пять из которых были от его непосредственного шефа — начальника бригады уголовной полиции комиссара Андреса Лобо, который, конечно, действовал под давлением своего босса, комиссара Фирмина Леона, о чьих связях с Раулем Хименесом Фалькон узнал, разглядывая фотографии. Он направился прямо в комнату для допросов, где Рамирес нависал над Базилио Лусеной с занесенным словно для удара кулаком. Фалькон вызвал Рамиреса в коридор, кратко изложил ему стратегию допроса девицы и велел прислать к нему Переса. Потом зашел к Лусене, который метнул на него быстрый взгляд и продолжил записывать свои показания.

— Ваш циничный ответ инспектору Рамиресу… — начал Фалькон, до сих пор находившийся под впечатлением той омерзительной сцены.

— Любой студент вам скажет, что идиот действует на преподавателя как красная тряпка на быка.

— И это единственное объяснение?

— Удивляюсь, что вас это волнует, старший инспектор.

Фалькон и сам на себя удивлялся, понимая, что может выглядеть глупо.

— Сомневаюсь, чтобы моя мать была когда-нибудь так же хороша в постели, как Консуэло, если это то, что вам хотелось узнать, — сказал Лусена.

— Парадоксальный вы человек, сеньор Лусена.

— В парадоксальный век, — откликнулся Лусена, ткнув ручкой в сторону Фалькона.

— Как долго вы встречались с сеньорой Хименес?

— Около года, — ответил он. — И за все время нашего знакомства я впервые посетил Эдифисьо-дель-Пресиденте… Такое уж мое везение.

— А Марсиано Руис?

— Вы любопытны как инспектор, не так ли? — сказал он. — Мной легко овладевает скука, дон Хавьер. Мы с Марсиано встречаемся, когда мне все осточертевает.

Вошел Перес, доложил Фалькону, в какой комнате находится проститутка, и остался с Лусеной.

Девушка сидела у стола и курила, играя, как кубиками, двумя пачками «Фортуны». Волосы у нее были подстрижены неровно, словно она корнала их сама и без зеркала. Она смотрела на находившийся прямо перед ней тусклый экран выключенного телевизора — глаза в синем ореоле теней, губы пунцовые. На спинке свободного стула висел светлый парик. Девушка была в клетчатой мини-юбке, белой блузке и черных сапожках. Миниатюрное телосложение делало ее похожей на школьницу, но порок, которого она насмотрелась за свои длительные прогулы занятий, застыл в ее темно-карих глазах.

Рамирес включил магнитофон, представил ее как Элвису Гомер и назвал себя и Фалькона.

— Вам известно, почему вы находитесь здесь? — спросил Фалькон.

— Пока нет. Мне сказали, что придется ответить на пару вопросов, да только знаю я вас, блюстителей. Уже здесь бывала… И все ваши штучки мне известны.

— Мы не те блюстители, — сказал Рамирес.

— Правда, — отозвалась она, — не те. Кто же вы?

Фалькон чуть заметно кивнул Рамиресу.

— Прошлой ночью вы были с клиентом… — заговорил Фалькон.

— Я обслужила уйму клиентов прошлой ночью. Это же Страстная неделя, — ответила она. — Для нас — самый жаркий сезон.

— Неужели жарче, чем Феерия? — слегка удивившись, спросил Рамирес.

— Точно, — ответила она, — особенно последние несколько дней, когда сюда съезжается вся округа.

— Одним из ваших клиентов был Рауль Хименес. Прошлой ночью вы посетили его в его квартире в Эдифисьо-дель-Пресиденте.

— Я знала его как Рафаэля. Дона Рафаэля.

— Вы встречались с ним раньше?

— Он постоянный клиент.

— У него в квартире?

— Прошлой ночью была третья или четвертая встреча у него дома. А так обычно на заднем сиденье его машины.

— И как все происходило на этот раз?

— Он позвонил на мобильник. Мы с девчонками недавно купили три мобильника на компанию.

— Когда позвонил?

— Я не сама с ним говорила. Обслуживала тогда другого… но, наверно, в полночь. Это был первый звонок.

— Первый?

— Он хотел связаться именно со мной, поэтому перезвонил примерно в четверть первого. Попросил приехать к нему домой. Я ответила, что заработаю кучу денег на площади, тогда он спросил, сколько мне надо. Я назвала сто тысяч.

Рамирес захохотал во все горло.

— Приезжайте к нам на Страстную неделю, — произнес он. — Цены просто смешные.

Девица тоже рассмеялась, немного расслабившись.

— Только не говори, что он согласился, — сказал Рамирес.

— Мы сошлись на пятидесяти.

— Joder.

— Как вы туда добрались? — спросил Фалькон, пытаясь вернуть разговор в нужное русло.

— На такси, — ответила она, закуривая «Фортуну».

— Во сколько вы вышли из такси?

— Чуть позже половины первого.

— Кто-нибудь был поблизости?

— Я, во всяком случае, никого не заметила.

— А в здании?

— Я не видела даже консьержа, что меня, естественно, обрадовало. Ни в лифте, ни на лестничной площадке тоже никого не было, а впустил он меня прежде, чем я успела позвонить, как будто следил за мной в дверной глазок.

— Вы не слышали, как он отпирал дверь?

— Он просто открыл ее.

— Он запер ее, когда вы вошли?

— Да. Мне это не понравилось, но он оставил ключи в двери, поэтому я не возражала.

— Вам что-нибудь бросилось в глаза в квартире?

— Она была почти пустая. Он сказал мне, что переезжает. Я спросила, куда, но он не ответил. Был озабочен другим.

— Расскажи, как все происходило, — попросил Рамирес.