Онлайн книга «Я - судья. Кредит доверчивости»
|
— Ну, Лен… По тому, как она замялась и отвела глаза, я поняла, что напала на верный след. — Это очень и очень личное… — Ты дома ночуешь? — жестко спросила я. — А где? — взвилась сестрица, но тут же стушевалась и опять отвела глаза. — Ну, разве что когда Сенька у тебя был… Судя по тому, что Сенька в последний месяц ночевал у меня почти через день, Натка ни в чем себе не отказывала. — У тебя роман? — усмехнулась я. — Я полюбила, — трагически вздохнула она. — По-настоящему. Вот как. Значит, раньше она любила не всерьез, и все ее страсти яйца выеденного не стоили… — Кто он? Наверное, я слишком жестко это спросила, потому что Натка, сложив на груди руки, сказала, будто оправдываясь: — Очень приличный человек, очень! Близкий друг нашего шефа. — Как зовут приличного человека? — Владислав Викторович. Владик… — Владик. Отлично! Очередной хмырь, который ездит тебе по мозгам… — Он не хмырь! Я же говорю, Владик друг моего шефа! Очень солидный, умный мужчина — просто верх порядочности и серьезности! — Такой же, как твой Лешик? — Сравнила божий дар с яичницей! Лешик — подлец, и я сразу об этом знала! — Знала и так долго нервы себе мотала? — Дура была. Думала, он образумится. — В смысле разведется… — И это тоже. Только даже если б и развелся, ничего бы у нас не получилось. — Это еще почему? — удивилась я, помня бурный роман Натки с пузатым Лешиком. — Потому что он импотентом стал! Вдруг — бац! — и как отрезало… Никакой личной жизни. Но я бы даже и это пережила, так ведь он ревновать меня начал! К каждому столбу! Я рассмеялась, представив, как плешивый пузатый Лешик мечет громы и молнии, глядя на Натку, которая во всей своей красе проходит по улице, ловя восхищенные взгляды тридцатилетних накачанных «столбов». — Значит, Владик не такой… Он не женат, не ревнив, в хорошей физической форме, да еще и богат? — Да, — скромно потупилась сестрица. — Я в паспорт его тайком заглянула — печать о разводе стоит. У него пентхаус на Ленинском, евроремонт, дорогущие часы, ботинки из кожи питона, дизайнерский костюм и три машины — «Лексус», «БМВ» и «Мерседес»! А еще он с шефом нашим дела какие-то крутит! — Аргумент, — усмехнулась я. — У нас не отношения — а сказка! — Вернемся к нашим баранам. Получается, что ни Владик с тремя машинами, ни сослуживцы украсть на время твой паспорт не могли. — Лена! — Натка вытаращила глаза. — Владика только не впутывай… — Я и не впутываю. Но предупреждаю, коллекторы — ребята конкретные. Случается, что разговаривают с помощью кулаков. — Ой! — Вот тебе и «ой». Придется мне оперов подключать, чтобы внешность твою не подпортили… — Мамочки… — Да, опять использование служебного положения, но делать нечего. Ты хоть скажи, сколько денег с тебя требуют, чтобы мне знать, за что страдать. Натка посмотрела на Австралию, обляпанную со всех сторон кетчупом, и зажмурилась. — Сколько? — повторила я свой вопрос. — Лен… — Сколько?! — Два. — Чего? — Миллиона… Я схватилась за сердце, ощутив, что оно ухнуло куда-то в желудок. — Рублей, Лен! — Рублей, — прошептала я. — Всего лишь рублей… Я вдруг начала икать — безудержно — и все не могла никак остановиться. Натка налила в стакан воды и, заботливо придерживая его, дала мне напиться. Икота отступила, перестав сотрясать мое тело. И сердце вроде вернулось на место. — А еще, Лен… — пробормотала Ната, — Сенька в ванне кораблики пускал и… соседку снизу залил. У нее обои отслоились и ламинат вздыбился. Ты ей теперь пять тысяч должна. Ламинат вздыбился… У меня появилось ощущение, что Натка добивает меня лежачую. — Я отдам, Лен, — прошептала сестра. — Постепенно… В полночь, когда я, напившись валерьянки, пыталась заснуть, ко мне подошла Натка в короткой полупрозрачной ночнушке, села на край кровати и спросила: — Лен, ты Таганцева будешь просить о помощи? — Угу, — буркнула я в подушку, потому что сил на разговоры у меня больше не было. — Ну, тогда я спокойна. — Натка улыбнулась в темноте, я это почувствовала по ее голосу. — Лейтенант Таганцев, он такой… такой… Настоящий гардемарин! За честь женщины жизнь отдаст. — Слушай, отчего это Константин Сергеевич должен за тебя жизнь отдавать? — От возмущения я даже села в кровати. Наткино лицо светлело в темноте, и, ей-богу, его озаряла мечтательность. О лейтенанте Таганцеве грезила моя сестра в данный момент, так я понимаю… — Я же образно выразилась! — поспешно поправилась Натка. — Я в том смысле, что если он возьмется за дело, то мне опасаться нечего, он до правды докопается. Лен, скажи, Константин за тобой ухаживает? — Он за всеми ухаживает, — ответила я, но потом подумала, что незаслуженно записываю Таганцева в казановы. Он мужик свободный и многое может себе позволить. — Это потому, что ему женщина настоящая еще не попалась, — вздохнула Натка. — Как ты? — усмехнулась я. — А что? Я, может, глупости иногда и делаю, но только по доброте душевной. Если б Таганцев поближе узнал меня… — Подожди, а как же твой суперположительный Владик? — опять возмутилась я. — У вас же отношения — сказка. Натка немного подумала, а потом заявила: — Владик, конечно, хороший, но… не гардемарин. В ее устах это прозвучало как знаменитое «не орел», поэтому я расхохоталась. — Натка, иди спать, ты меня доконаешь сегодня! — Скажи, Лен, а Таганцев всегда с пистолетом ходит? — прошептала Натка. — Уйди! У тебя мозги на одну сторону свернуты. — Значит, всегда, — вздохнула мечтательно Натка и ушла — вернее, упорхнула, как бабочка, оставив после себя едва уловимый аромат духов. * * * Солнце жарило сегодня как-то особенно сильно, и спасения от него не было даже на теневой стороне — воздух и там раскалился так, что нечем стало дышать. А ведь еще далеко до полудня… Таганцев пошире распахнул ворот рубашки и расстегнул еще одну пуговицу — учитывая раскрытые настежь окна его «девятки», это все, что он мог себе позволить в такую жару. |