Книга Второй фронт, страница 13 – Владимир Поселягин

— Не помню, в каком году, но Польша считалась довольно сильной по части огранки алмазов. Дети Израилевы держали более восьмидесяти процентов рынка, так что я не удивляюсь неограненным алмазам. Но лучше бы, Александр, вы взяли уже ограненные. Меньше проблем, — невозмутимо продолжил профессор.

— Вот спасибо, мне что, там всех обхлопывать нужно было?! — возмутился я.

— Думаю, тот, кому они принадлежат, не оставит это просто так. Нас будут искать. Хотя я сомневаюсь, что найдут, — тихо сказал Андрей, считая «стекляшки».

— Пусть ищут.

— Триста восемь, — закончил подсчет Андрей, после чего стал убирать их обратно.

— Тут и на имение хватит. А то и не на одно, — хмыкнул профессор.

— Но все равно нужно быть осторожными. Так, на всякий случай, — сказал я, продолжая осматривать вещи на столе.

К куче уже осмотренных прибавился паспорт «борова», где было написано, что хозяин вещей является Михаилом Михайловичем Оболенским, дворянином из-под Москвы, и дорожная иконка.

— Смотри-ка, и в это время с талисманами ездят, — сказал я, выкидывая вслед за остальными ненужными вещами иконку в иллюминатор. Никто ничего не сказал, фанатиков среди нас не было.

— Кто останется с вещами, пока мы идем в ресторан? — спросил я через полчаса, как только мы закончили убирать более или менее ценные вещи в нашу ручную кладь. Часы я отдал профессору, он с ними смотрелся представительнее. И пока он развлекался, изучая их, мы выбирали, кто останется. Желающих не было, поэтому решили бросить монетку. Я предложил. И я же остался. Не повезло.

После некоторого раздумья Аля осталась со мной, так что пока Андрей с профессором ходили обедать, мы занялись более интересными делами.

После возвращения отобедавших мы оставили их и, убедившись, что они заперлись в каютах, направились в ресторан.

— Красиво тут, — тихо сказала Аля, с интересом разглядывая небольшой ресторан.

— Да, просто прелесть. Займем вон тот столик у окна, — предложил я, повел девушку к небольшому столику и стал помогать ей присесть на стул, что с ее платьем было довольно трудной задачей.

Сделав заказ и ожидая его, мы поели пока холодных закусок.

— Знаешь, мне пришла в голову одна мысль… Ты не помнишь, сколько стоял пакетбот до того, как мы приехали на вокзал? — спросил я у Али.

Задумчиво ковыряясь в салатике, она припомнила:

— Часа два, кажется.

— Вот и я о чем. Не мог тот «боров» просто так нам встретиться.

— Ты хочешь сказать, что он не приплыл на этом корабле?

— Именно. Я так думаю, он не просто курьер, а может быть даже компаньон, что более вероятно. Видимо, он встретился с настоящим курьером и забрал у него сверток.

— Да?.. Возможно, ты прав. Да, скорее всего, ты прав, но кто он тогда?

— Да кто его знает? Любой на судне. Член экипажа, пассажир, капитан в конце концов.

Тихо обсуждая пришедшую мне мысль, мы поели принесенный официантом обед и после десерта, попивая чай с воздушным печеньем, стали обсуждать дальнейшие планы, когда в ресторан вошли трое мужчин представительного вида.

Мельком бросив на них взгляд, я, не меняя выражения лица, с той же интонацией сказал:

— Трое у входа. Очень похоже — по мою душу.

— Думаешь? — спросила Аля, откусывая печенье.

— Уверен. Один из них «боров». О, увидел. Сюда идут.

Мужчины в самом деле решительно направились к нам. Что было странно, сам «боров» семенил за двумя, явно пребывая в положении подчиненного. Командира я выделил моментально. Это был молодой мужчина с тонкими аристократическими чертами лица и тонкой щеточкой усов под красивым прямым носом.

— Добрый день. Не помешаю? — вежливо спросил он, небольшим наклоном головы приветствуя нас.

— В обще-то да. Помешаете. Странно, что вы подошли к нам, свободных столиков достаточно, — спокойно ответил я, ставя стакан с чаем на зеркальный поднос, где было блюдце.

Мои слова парень воспринял с легкой улыбкой. Чуть наклонившись, он сказал:

— Видите ли, тут недавно произошел неприятный инцидент с участием нашего человека. — Он легким кивком головы указал на «борова».

— Как интересно, а я-то здесь при чем? — спросил я с легкой заинтересованностью, пробуя на вкус малиновый джем. Третий молчаливый спутник принес свободный стул и поставил его к нашему столику. Говорливый без приглашения сел, слегка подтянув для удобства брюки на коленях.

— Именно это и хотелось бы выяснить. Наш человек Олег Викторович утверждает, что к этому причастны вы.

Мельком посмотрев на него, я спросил, вложив в голос долю сарказма:

— Да что вы говорите? Мало того что вы присоединились к нам за трапезой без приглашения, так еще и делаете нелицеприятные выводы. Да, я столкнулся с этим грубияном. Он чуть не уронил меня и мою супругу, так еще и не соблаговолил извиниться. Я это хорошо помню. Так меня еще в чем-то подозревают?!

Джем мне не понравился, и я с недовольной гримасой отодвинул его в сторону.

«Боров», вытирая платком пот, струившийся по его лицу, судорожно сказал:

— Это он, Владимир Миха… — но получил незаметно локтем в живот от третьего мужчины, так и застыв с выпученными глазами.

Наша компания и так стала привлекать к себе внимание, а теперь уж и вовсе нас разглядывали во все глаза.

Подхватив «Олега Викторовича» под локоть, третий спутник отвел его к соседнему пустому столику и усадил на стул.

— Понимаете, ТО, что к вам попало, представляет некоторую ценность для нас.

Я понимал, что сверток придется отдать, не знаю, кто стоит за этим парнем, но ввязываться в свару с неопределенным исходом было бы глупо с нашей стороны. Да и незаметный тычок от Али показал, что она пришла к такому же выводу и тоже решила, что лучше отдать.

— Однако! Что же тогда для вас является ценностью по сравнению с ЭТИМ?

— Можете поверить, у нас разные возможности. Но вернемся к нашей проблеме, так как насчет свертка?

— Это такого коричневого цвета?

— Да!

— Кожаного?

— Да-а!

— С маленькими кармашками?

— Да-а-а! — с ласковым придыханием говорил он.

Мы оба упивались нашим разговором.

— С таким интересным содержимым?

— Да-а-а!

— Никогда не видел!

Укоризненно покачав головой, он убрал одну руку под скатерть и отчетливо щелкнул курком.

— Ну что же вы так? Только разговор начал складываться, и вы уже принуждаете меня перейти к крайним мерам.

— Знаете, Владимир Михайлович, самое сложное было не вытащить капсули из вашего допотопного оружия, а снова видеть Михаила Михайловича.