Книга Ультиматум Борна, страница 99 – Роберт Ладлэм

— Храни тебя Бог, моя милая.

– Он оставил нас, Алекс. Бога нет.

Префонтейн вышел из дверей терминала бостонского аэропорта «Логан» на заполненную людьми площадь перед аэровокзалом и поднял руку, чтобы остановить такси. Но, оглядевшись, он опустил руку и встал в очередь — все изменилось за прошедшие тридцать лет. Все, включая аэропорты, превратилось в закусочные; приходилось стоять в очереди за порцией третьесортного жаркого, это же относилось и к такси.

— Отель «Риц-Карлтон», — сказал судья водителю.

— У вас нет багажа? — поинтересовался тот. — Ничего, кроме этой маленькой сумки?

— Нет, нету, — отозвался Префонтейн, и, не удержавшись, добавил. — Мой гардероб всегда ждет меня там, куда я приезжаю.

— Вот это жизнь, — сказал таксист, вытаскивая из волос огромную расческу с редкими зубьями и направляя машину в общий поток.

— У вас забронирован номер, сэр? — спросил портье в смокинге из-за конторки отеля «Риц».

— Полагаю, это сделал один из моих поверенных. Меня зовут Скофилд, судья Верховного суда Вильям Скофилд. Мне бы не хотелось думать, что в «Рице» так небрежно относятся к предварительным заказам, особенно сейчас, когда все кричат о защите прав потребителей.

— Судья Скофилд?.. Я уверен, это где-то здесь, сэр.

— Я специально попросил апартаменты «3-С», я уверен, посмотрите по своему компьютеру.

— «3-С»… этот номер забронирован…

– Что?

— Нет, нет, я ошибся, господин судья. Они еще не прибыли… То есть, я хотел сказать, что это ошибка… они в другом номере.

Администратор яростно застучал по своему звонку.

— Коридорный, коридорный!

— Это ни к чему, молодой человек, я путешествую налегке. Просто дайте мне ключ и скажите, куда идти.

— Слушаюсь, сэр!

— Надеюсь, в моем номере найдется несколько бутылок приличного виски, а?

— Если их там нет, то мы их доставим, господин судья. Какие сорта предпочитаете?

— Хорошую хлебную водку, хороший бурбон и хороший бренди. А вино — это для слабаков, верно?

– Так точно , сэр. Сию минуту, сэр!

Двадцать минут спустя, умывшись и со стаканом в руке, Префонтейн снял трубку и набрал номера доктора Рэндольфа Гейтса.

— Резиденция Гейтса, — произнес женский голос.

— Брось, Эди, я бы узнал твой голос даже под водой, а ведь прошло почти тридцать лет.

— Ваш голос мне тоже знаком, но я никак не могу вспомнить, кому он принадлежит.

— Скажем, одному неотесанному ассистенту профессора из юридической академии, который сильно допекал твоего мужа, что, впрочем, производило на него небольшое впечатление, и это хорошо, потому что я, в конце концов, оказался за решеткой. Я был первым из местных судей, которого отстранили от дел, — к тому же, совершенно справедливо.

– Брендан? Боже правый, это ты! Я никогда не верила тому, что о тебе говорили.

— Поверь, дорогая, это правда. Но сейчас мне нужно поговорить с лордом Гейтским. Он дома?

— Наверное, хотя не могу сказать наверняка. В последнее время он мало со мной общается.

— Отношения разладились, моя милая?

— Я хотела бы поговорить с тобой, Брендан. У него появились проблемы, о которых я ничего не знала.

— Знаю, Эди, и мы обязательно с тобой о них поговорим. Но в данный момент мне необходимо поговорить с ним. Прямо сейчас.

— Я вызову его по интеркому.

— Эдит, не говори ему, что это я. Скажи, что звонит человек по имени Блэкбурн с острова Монтсеррат в Карибском море.

— Что?

— Эди, дорогая, делай, как я говорю. Это для его же блага, впрочем, и для твоего тоже — возможно, даже больше для твоего, по правде говоря.

— Брендан, он себя неважно чувствует.

— Я знаю. Давай попробуем ему помочь. Позови его к телефону.

— Подожди.

Тишина тянулась невыносимо долго, пока через две минуты, больше похожие на два часа, на другом конце линии не послышался раздраженный голос Рэндольфа Гейтса.

— Кто вы? — прошипел знаменитый адвокат.

— Расслабься, Рэнди, это Брендан. Эдит не могла меня вспомнить, а я сразу узнал ее голос. Ты счастливчик.

— Чего тебе нужно? Что ты там наплел про Монтсеррат?

— Видишь ли, я только что оттуда…

– Что?

— Я подумал, что пора взять отпуск.

– Быть того не может!.. — в шипении Гейтса появились панические нотки.

— Да что ты, еще как может, и в связи с этим вся твоя жизнь скоро изменится. Так получилось, что я встретился с одной женщиной и ее двумя детьми, которыми ты интересовался, помнишь? Это занимательная история, и я хотел бы поведать ее тебе во всех очаровательных подробностях… Ты помогал подготовить их убийство, Дэнди-Рэнди, а это табу. Строгое табу.

— Я не знаю, о чем ты говоришь! Я никогда не слышал ни про Монтсеррат, ни про какую женщину с двумя детьми. Ты безнадежный сопливый алкоголик, и я буду отрицать твои бредовые заявления, как пьяные фантазии осужденного преступника.

— Хорошо сказано, господин адвокат. Но отрицание моих заявлений вряд ли тебе поможет. И причина этому в Париже.

– В Париже?..

— Один человек из Парижа, тот, кого я считал вымышленным персонажем, но убедился, что это не так. Немного не ясно, как все произошло, но на Монтсеррат случилась странная вещь. Меня спутали с тобой.

— Тебя… что? — Гейтса было едва слышно, его тонкий голос дрожал.

— Вот-вот. Странно, не правда ли? Полагаю, что, когда этот человек из Парижа пытался дозвониться тебе в Бостон, кто-то сообщил ему, что твоя имперская особа изволила куда-то отбыть, и так началась эта путаница. Мы оба блестящие юристы, оба имеем некоторое отношение к этой женщине с ее двумя детьми, и тот господин из Парижа решил, что я — это ты.

– И что произошло?

— Успокойся, Рэнди. Сейчас он, скорее всего, полагает, что ты мертв.

– Что?

— Он пытался убить меня — то есть тебя. За неповиновение.

— О, Боже!

— Так что, если он узнает, что ты жив и отлично себя чувствуешь в Бостоне, он не допустит второго промаха.

– Господи Иисусе!

— Но еще можно найти выход, Дэнди-Рэнди, поэтому ты должен со мной встретиться. Кстати, я чисто случайно остановился в том же номере «Рица», в котором жил ты, когда я приходил к тебе . Апартаменты «3-С», нужно всего лишь подняться на лифте. Приезжай через полчаса, и помни, что я не терплю клиентов, которые опаздывают, потому что я очень занятой человек. Да, мой гонорар составляет двадцать тысяч долларов в час, так что не забудь деньги, Рэнди. Много денег. Наличными.