Книга Мозаика Парсифаля, страница 114 – Роберт Ладлэм

— Что же, не исключено, что меня можно убедить сделать это. Нам нужна женщина; она работала на наших врагов.

— Кто это «вы»?

— А вот этого я вам не скажу. Даже если бы и сказал — для вас лично это не имеет никакого значения... Почему же вас надо гнать? Когоутек пожал широкими плечами и сменил тему.

— Ферма всего лишь первый этап людей вроде этой женщины... Кореску.

— Ее зовут иначе.

— Не сомневаюсь. Впрочем, меня это совершенно не касается. В конечном итоге ее смирят точно так же, как и других, что здесь были до нее. Поработает тут месяц-другой, затем будет переведена в другое место. На юг, юго-запад, северные районы среднего запада — одним словом, туда, куда мы решим ее направить. — Буйвол ухмыльнулся. — А документы тем временем «вот-вот будут готовы». Надо подождать всего лишь месяц... заплатить конгрессмену... встретиться с сенатором. Через некоторое время они становятся как овечки.

— Но даже овечки могут взбунтоваться.

— С какой целью? Улучшить свое существование? Для того чтобы немедленно отправиться туда, откуда сбежали? Чтобы их там расстреляли, или сослали в сибирский ГУЛАГ, или просто придушили в темном переулке? Вы должны понять — эти люди пребывают в постоянном страхе. Нет, мы занимаемся просто фантастически выгодным бизнесом!

— Ну, а документы когда-нибудь все же приходят?

— О да. Довольно часто. Особенно для талантливых и способных к продуктивной деятельности. Они продолжают нам платить долгие годы.

— Но мне кажется, что степень вашего риска все же высока. Кто-то может отказаться платить, кто-то станет угрожать разоблачением.

— В таком случае нашими усилиями на свет появляется иной документ, приятель. Свидетельство о смерти.

— Теперь моя очередь спросить — кто это «вы»?

— И моя очередь ответить: «А вот этого я вам не скажу».

— И Рабби хочет отлучить вас от этого «фантастического бизнеса».

— Не исключено.

Резко зазвонил телефон. Когоутек вскочил с кресла-качалки и поспешно пересек комнату.

— Возможно, мы сейчас это и выясним, — сказал он, снимая трубку на втором звонке. — Да?

Хейвелок затаил дыхание. Любопытный университетский атлет, отвечающий за безопасность жильцов, мог в этот момент оказаться в коридоре... У аспиранта могла быть назначена встреча с руководителем... Так много случайностей...

— Продолжайте поиск, — отрывисто бросил уроженец Карпат.

У Майкла отлегло от сердца.

Когоутек вернулся к креслу, забыв стакан на телефонном столике.

— У Хандельмана никто не отвечает.

— Он в Бостоне.

— И на какую сумму вас можно убедить?

— Я много с собой не ношу, — ответил Хейвелок, прикидывая количество наличности, оставшейся в чемодане. Из денег, взятых в парижском банке, должно было остаться около шести тысяч долларов.

— У вас оказалось с собой двадцать тысяч для Рабби.

— Это было оговорено заранее. Я могу дать аванс. Скажем, пять тысяч.

— Аванс от какой суммы?

— Скажу откровенно, — проговорил Майкл, наклоняясь вперед. — На эту женщину отпущено тридцать пять тысяч. Из них двадцать я уже потратил.

— Отнимем еще пять. Остается десять, — заметил буйвол.

— Деньги в Нью-Йорке. Вы их сможете получить завтра, но я должен увидеть женщину и увезти ее еще до наступления утра.

— И очутиться в самолете с моими десятью тысячами долларов в кармане.

— Зачем мне это нужно? Это бюджетные средства, я к ним не имею отношения. Кроме того, я полагаю, что вы можете потребовать справедливую долю и от Хандельмана. Вор у вора дубинку украл. Если вы сможете прихватить Рабби сейчас, то вам, может быть, удастся отставить от фантастического бизнеса его самого.

Когоутек громогласно заржал.

— Ты, чех, тоже, наверное, родился в горах. Но какие гарантии я могу получить?

— Пошлите со мной вашего самого лучшего, самого доверенного человека. Я безоружен. Прикажите ему все время держать меня под прицелом.

— И в аэропорту? Вы меня за козла принимаете?

— Мы отправимся на машине.

— Но почему такая срочность?

Ее ждут рано утром. Я обязан доставить ее одному человеку на угол Шестьдесят второй улицы и Йорк-авеню, там, где начинается скоростная Ист-Ривер-Драйв. У него остальные деньги. Этот человек должен переправить женщину в аэропорт Кеннеди. С «Аэрофлотом» достигнута полная договоренность. Ваш человек не позволит ей пересесть в другую машину, пока не получит денег. Каких еще гарантий вам надо?

Когоутек качнулся в кресле и хитро взглянул на собеседника.

— Рабби — вор. Может, чех точно такой же?

— В чем вы видите подвох? Вы что, не можете доверять своим лучшим людям?

— Самый лучший из них — я собственной персоной. Может, мне и поехать?

— Почему бы и нет?

— Решено! Мы едем вместе. Женщина сидит со мной. Один ствол — к ее голове, другой — к вашей. Пара револьверов, приятель. Ну, где ваши пять тысяч?

— В моей машине на дороге. Пошлите кого-нибудь вместе со мной. Но в машину я влезу один, ваш человек останется снаружи. Это обязательное условие, иначе сделка не состоится.

— Вы, коммунисты, всегда ужасно подозрительны.

— Мы научились этому в горах.

— Ах ты, чех!

— Где женщина?

— Там, на заднем дворе. Она отказывается от пищи. Запустила подносом в нашего кубинца. Но она человек образованный, что не всегда является положительным качеством, хотя и приносит хорошие барыши позже. Вначале ее надо сломать. Возможно, кубинец уже приступил к делу. Он горячий мужчина с железными яйцами. Эта женщина принадлежит к его любимому типу.

Майкл улыбнулся. Эта улыбка далась ему труднее, чем любая другая за всю его жизнь.

— Комната прослушивается? — поинтересовался он.

— Зачем? Куда они денутся? Какие действия смогут замыслить в одиночестве? Кроме того, установка и обслуживание подобного оборудования породит море слухов. Мне хватило шума из-за электронной сигнализации на дороге. Теперь ее приезжает обслуживать специальный человек из Кливленда.

— Я хочу взглянуть на нее. И убраться отсюда как можно скорее.

— Почему бы и нет? После того, как я получу свои пять тысяч долларов.

Когоутек прекратил раскачиваться, повернул голову и проорал по-английски:

— Эй! Проводи-ка нашего гостя до его машины. Пусть он подгонит ее поближе. Да держи его на прицеле!

Через шестнадцать минут Хейвелок уже отсчитывал банкноты, передавая их Когоутеку.