Онлайн книга «Роза и тис»
|
– Барт – грубая скотина. И много пьет. По-моему, он бывает жесток. Вчера я заметил у нее на руке несколько синяков. Держу пари, он ее поколачивает. Подобные штуки приводят меня в ярость. Горячность Гэбриэла меня несколько удивила. Заметив это, он резко кивнул. – Да-да! Я не притворяюсь. Жестокость всегда выводит меня из равновесия... Вы когда-нибудь задумывались над тем, сколько приходится вынести иным женщинам?.. Да потом еще и молчать об этом! – Я полагаю, их защищает закон. – Ничего подобного, Норрис! Лишь в самом крайнем случае. А так систематическое запугивание, пренебрежение, издевательства, а порой и побои, если муженек хватит лишку. Что может сделать женщина? Только терпеть! Терпеть и молча страдать. Такие, как Милли Барт, не имеют собственных денег. Куда им деваться, если они даже и уйдут от мужа? Родственники не любят раздувать семейные дрязги. Женщины, подобные Милли Барт, совершенно одиноки. Никто и пальцем не шевельнет, чтобы помочь. – Да, правда, – согласился я и с изумлением посмотрел на него. – Вы принимаете это близко к сердцу. – Уж не думаете ли вы, что я не способен на искреннее сочувствие? Мне миссис Барт нравится. И мне ее жалко. Хотелось бы ей помочь... но, пожалуй, тут ничем не поможешь. Я пожал плечами. Вернее было бы сказать, что я попытался пожать плечами, за что поплатился приступом сильной боли во всем моем искалеченном теле. Но вместе с физической болью пришла и более острая и коварная – боль воспоминаний. Я снова сидел в поезде, следовавшем из Корнуолла в Лондон, и видел, как в тарелку с супом капают слезы. Все начинается совсем не так, как сам себе представляешь. Уступив жалости, становишься уязвимым перед ударами жизни, и оказываешься... где? В моем случае – в инвалидной каталке, когда будущего нет, а прошлое над тобой насмеялось. – А как поживает «славная штучка» из «Герба Сент-Лу»? – спросил я. Гэбриэлу такой переход, должно быть, показался неожиданным. Он усмехнулся. – Все в порядке, старина! Я крайне осторожен. Пока я в Сент-Лу ничего, кроме дела! – Гэбриэл вздохнул. – Хотя жаль, конечно! Она как раз в моем вкусе... Но что поделаешь? Чем-то надо жертвовать. Не могу же я подводить партию тори! Я спросил, действительно ли тори так щепетильны на этот счет. Гэбриэл ответил, что в Сент-Лу очень силен элемент пуританства [6] . Рыбаки, по его словам, склонны к религиозности. – Несмотря на то, что у них по жене в каждом порту? – Это же в морском флоте! Вы что-то пугаете, старина! – Смотрите, сами не запутайтесь... с «Гербом Сент-Лу» или миссис Барт. Он неожиданно вспыхнул. – Послушайте, на что вы намекаете? Миссис Барт – порядочная женщина... абсолютно порядочная. И славная! Я с любопытством смотрел на него. – Говорю вам, она порядочная, – настойчиво повторил он, – и не потерпит ничего такого... – Верно. Я тоже так думаю. Но она-то сама, знаете ли, от вас в восторге. – О-о, это все Крест Виктории и тот случай в гавани, да еще всякие слухи. – Я как раз хотел спросить вас об этом. Кто эти слухи распространяет? Он подмигнул. – Я вам вот что скажу... они полезны... очень полезны! Уилбрехэма, беднягу, можно списывать в архив. – Кто их распускает? Карслейк? Гэбриэл затряс головой. – Не Карслейк. Нет! Он слишком неловок. Я не могу ему доверить. Приходится все делать самому. Я расхохотался. – Вы станете всерьез утверждать, будто не моргнув глазом рассказываете людям, что могли бы заполучить и три Креста Виктории?! – Ну, не совсем так. Я использую для этого женщин... не самых умных. Они стараются «вытянуть из меня подробности» (которыми я делюсь крайне «неохотно»)... Потом, когда я, опомнившись, ужасно смущаюсь и прошу не говорить об этом ни одной живой душе, они поспешно уходят и рассказывают все своим лучшим друзьям. – Вы и впрямь абсолютно бесстыдны, Гэбриэл! – Я веду предвыборную борьбу. Мне надо думать о своей карьере. Подобные вещи оказываются куда важнее, чем то, разбираюсь ли я в вопросах тарифов, репараций или равной оплаты за одинаково скверную работу. Женщин обычно больше интересует сама личность кандидата. – Это мне напомнило... Какого черта, Гэбриэл?! Что вы имели в виду, говоря миссис Барт, что я был ранен в Аламейне? Гэбриэл вздохнул. – Полагаю, вы ее разочаровали. Не следовало этого делать, старина! Делайте высокие ставки» пока вам везет. Герои нынче в цене. Скоро обесценятся. Пользуйтесь случаем, пока можно. – Идя на очевидный обман? – Совсем ни к чему говорить женщинам правду. Я никогда этого не делаю. Кстати, правда им не нравится. Сами убедитесь. – Не говорить правду – не означает ли лгать? – Зачем лгать. Я все уже сделал за вас. Вам следовало лишь пробормотать: «Чепуха... все это ошибка... Гэбриэлу следовало придержать язык...» И тут же завести разговор о погоде... или об улове сардин... или о том, что творится где-то там в дремучей России... И женщина уходит с горящими от восторга глазами. Черт побери, вам что, совсем не хочется поразвлечься? – Какие у меня могут быть развлечения?! – Ну я, конечно, понимаю, вы не можете с кем-нибудь переспать... Гэбриэл обычно не выбирал выражения. – Но немножко сентиментальщины все-таки лучше, чем ничего. Разве вам не хочется, чтобы женщины повертелись бы вокруг вас? – Нет. – Странно... А я бы не прочь. – В самом деле? Лицо Гэбриэла вдруг приняло иное выражение. Он нахмурился. – Может быть, вы и правы, – наконец произнес он. – Пожалуй, если хорошенько разобраться, никто себя по-настоящему не знает... Мне кажется, я неплохо знаком с Джоном Гэбриэлом. А вы полагаете, что я на самом деле знаю его не настолько хорошо. «Познакомьтесь: майор Джон Гэбриэл – по-видимому, вы незнакомы...» |