Книга Вечность на двоих, страница 10 – Фред Варгас

— Я больше тебе скажу, — заявил мужчина слева. — От этого не просто во рту пересыхает, но и голова кругом идет.

— Во-во.

Адамберг повернулся, чтобы рассмотреть человека, на которого была возложена нелегкая, но столь необходимая обязанность размечать, словно щипком контрабаса, все повороты в беседе. Худой коротышка, мальчик для битья. Само собой, здесь как и везде.

— Тот, кто это сделал, — сообщил сутулый верзила в дальнем конце стола, — просто нелюдь какая-то.

— Животное.

— Хуже.

— Во-во.

Вступление и тема. Адамберг вынул вздувшийся от сырости блокнот и принялся зарисовывать лица музыкантов. Вылитые нормандцы, чего уж тут. Он узнавал в них черты своего друга Бертена, потомка Тора-громовержца и по совместительству хозяина кафе на парижской площади. Квадратная челюсть, высокие скулы, светлые волосы и ускользающий взгляд бледно-голубых глаз. Адамберг впервые ступил на землю промозглых лугов Нормандии.

— Я считаю, — снова подал голос Робер, — это дело рук какого-нибудь юнца. Маньяка.

— Маньяк не обязательно юнец.

Контрапунктом выступал самый пожилой из собравшихся, он сидел во главе стола. Все лица с выражением крайней заинтересованности обернулись к нему.

— Потому что молодой маньяк стареет, и из него получается пожилой маньяк.

— Как посмотреть, — пробурчал Робер.

Роберу выпала сложная, но столь же нужная роль — оппонировать старику.

— Так и посмотреть. Тот, кто это сделал, — маньяк, и точка.

— Дикарь.

— Во-во.

Повторение темы и ее развитие.

— Потому что убийство убийству рознь, — вмешался сосед Робера, не такой блондин, как все остальные.

— Как посмотреть.

— Так и посмотреть, — отрезал старик. — Парень, который это сделал, хотел убить, ясно? Два выстрела в бок, и готово. Он даже тело не тронул. Знаешь, кто он после этого?

— Убийца.

— Во-во.

Адамберг прекратил рисовать и прислушался. Старик повернулся и скользнул по нему взглядом.

— Вообще-то, — сказал Робер, — Бретийи — не совсем наш район, до него километров тридцать, как ни крути. Что нам с того?

— Мы опозорены, Робер, вот что.

— Я думаю, убийца не из Бретийи. Тут поработал парижанин. А ты как думаешь, Анжельбер?

Старика во главе стола звали, следовательно, Анжельбер.

— Ну, парижане еще большие маньяки, чем все остальные.

— При такой-то жизни.

За столом воцарилось молчание, и несколько лиц украдкой обернулись на Адамберга. В час собрания мужей чужака неминуемо заметят, изучат, потом примут или отвергнут. В Нормандии, как и везде, только в Нормандии, наверно, в большей степени, чем где бы то ни было.

— С чего вы взяли, что я парижанин? — спокойно спросил Адамберг.

Старик показал подбородком на книгу, лежавшую на столике комиссара рядом с кружкой пива.

— Билетик, — пояснил он. — Который у вас вместо закладки. Билетик парижского метро. Что мы, слепые?

— Я не парижанин.

— Но и не здешний.

— Я из Пиренеев.

Робер поднял руку, потом тяжело опустил ее на стол.

— Гасконец, — заключил он, как припечатал.

— Беарнец, — поправил Адамберг.

Предварительные слушания и прения сторон.

— Не его вина, что горцы сильно напортачили, — отозвался с противоположного конца стола Илер, старик не очень старый, но совершенно лысый.

— Когда это? — спросил самый темноволосый.

— Неважно, Освальд, давным-давно.

— Бретонцы тоже, еще неизвестно, кто больше. Беарнцы хотя бы не пытаются отобрать у нас Мон-Сен-Мишель.

— Нет, — признал Анжельбер.

— В любом случае, — решился Робер, изучая Адамберга, — вы не похожи на парня, приплывшего на драккаре. Откуда вообще взялись беарнцы?

— С гор, — ответил Адамберг. — Гора выплюнула их вместе с потоком лавы, потом они стекли по склонам и застыли — так получились беарнцы.

— Ну конечно, — подтвердил тот, кто размечал паузы.

Мужи молча ждали, и было очевидно, что их интересуют причины присутствия чужака в Аронкуре.

— Я ищу замок.

— Это просто. Там сегодня концерт.

— Я сопровождаю одного из музыкантов.

Освальд достал из внутреннего кармана местную газету и аккуратно развернул ее.

— Тут фотография оркестра, — сказал он.

Его, таким образом, приглашали подойти к столу. Адамберг преодолел несколько метров с кружкой пива в руке и посмотрел на страницу, которую протягивал ему Освальд.

— Вот, — сказал он, ткнув пальцем в снимок, — альтистка.

— Эта красотка?

— Ну.

Робер снова наполнил бокалы, и этот жест продиктован был желанием не просто выпить еще по стаканчику, но и отметить важность новой паузы. В настоящий момент мужское собрание мучилось вечным вопросом: кем эта женщина приходилась чужаку? Любовницей? Женой? Сестрой? Подругой? Кузиной?

— И вы ее сопровождаете, — уточнил Илер.

Адамберг кивнул. Хоть ему и говорили, что нормандцы никогда не задают прямых вопросов, он всегда считал это легендой и теперь купался в их гордом безмолвии. Кто задает слишком много вопросов, выдает сам себя, а это недостойно настоящего мужчины. Растерявшись, мужи обратили взоры на старейшину. Анжельбер с хрустом почесал ногтями небритый подбородок.

— Это ваша жена, — постановил он.

— Бывшая, — сказал Адамберг.

— И вы все-таки ее сопровождаете.

— Из вежливости.

— Ну конечно, — подтвердил разметчик.

— Женщины… — тихо сказал Анжельбер, — сегодня они есть, завтра их нет.

— Они нам не нужны, когда они есть, и нужны, когда их уже нет, — заметил Робер.

— Они нас бросают, — согласился Адамберг.

— И с чего бы это, — осмелился Освальд.

— Потому что мы ведем себя недостаточно вежливо, — пояснил Адамберг. — Я, по крайней мере.

Этот парень не увиливал от вопросов, и у него были неприятности с женщинами — собрание мужей присудило два очка в пользу Адамберга. Анжельбер указал ему на стул.

— Сядь сюда, за те же деньги, — предложил он.

Он перешел на «ты» в знак временного допуска горца на ассамблею равнинных нормандцев. Адамбергу придвинули бокал белого вина. Их полку на сегодня прибыло, завтра будет о чем поговорить.