Книга Няня для принцессы, страница 45 – Ольга Хмельницкая

Катя плюхнулась на стул. Ее лицо было бледным, зубы стучали от ярости.

– А вдруг они в игре предатели, а в жизни хорошие люди, – предположил Миша. – Вдруг так бывает, Катя?

– Не бывает, – отрезала девушка. – Не бывает никогда! В игре участвует наш разум, наши, если можно так сказать, души. Там меньше шелухи. Убийцы. Предатели. Лживые твари.

Миша встал.

– Уходим, – сказал он. – Отсюда. И быстро.

– Если мы успеем, – произнесла Катя. – Думаю, он нас уже продал.

– Продал наверняка, – кивнул Миша. – Но он не знает, что мы знаем теперь.

– Через балкон? – предложила Катя. – Через дверь слишком опасно, скорее всего, за подъездом следят.

В замке повернулся ключ. Потом дверь бесшумно открылась.

Елена Варфоломеевна и следователь стояли в прихожей квартиры Ульяновны.

– Не будем старушку травмировать обыском, – тихо сказал следователь. – Если она ни при чем, то пусть она ничего не знает.

Он разулся и тихо пошел по квартире. Елена Варфоломеевна сняла туфли и вошла в кухню.

– Ищи ключи, – велел ей следователь. – Либо у нее есть ключи от квартир Чудниковых и Маши Кукевич, либо нету. От этого многое зависит.

– Почему ты ее подозреваешь? – спросила няня. – Нашел, кого подозревать.

– Потому что, – тихо сказал следователь, – фамилия милой старушки в клетчатом пальто и газовом шарфике – Алла Ульяновна Пасько. Она – бывшая свекровь Нинель Петровны Чудниковой.

– Я не верю, – воскликнула няня. – Она не могла! Милая безобидная бабулька.

– Почему? – спросил следователь. – Как раз могла. Квартира, которую отобрала при разводе у Пасько несчастная страдалица Нинель Петровна Чудникова, ранее принадлежала его матери, как раз Алле Ульяновне. Теперь и мать, и сын живут в съемных квартирах. Конечно, они хотели вернуть свое жилье назад.

– А завещание?

– Ну, завещание это вообще любимый трюк Нинель Петровны, таким образом она пыталась давить на своего несчастного мужа. Таких завещаний она уже много написала, как оказалось. Оно есть в каждой папке материалов суда о разводе. У Нинель Петровны была налаженная схема, которая не давала сбоев. Но сбои начались, на свете нет ничего вечного. Сначала Маша Кукевич на полном серьезе влюбилась в ее мужа. Потом в подъезд Нинель Петровны переехала с Севера ее бывшая свекровь, которая решила действовать и покарать женщину, которая мало того, что разбила сердце ее сына, так еще и без гроша его оставила. На свадьбу, где ты была с детьми, пришел бывший муж Нинель, но тамада, хоть и видела его, предпочла не узнать. Во всяком случае, сделала вид, что не узнала.

– Они пытались свалить все на Машу.

– Разумеется! Ведь Маша была той женщиной, которая изображала страсть, все глубже завлекая несчастного Сергея Пасько в сети.

– Понятно, – сказала Елена Варфоломеевна, снимая с крючка большую связку ключей, висевшую под плащом.

– А где она брала ключи?

– Возможно, тырила, – предположил следователь, – на нее же никто никогда не думал. А более вероятно, что у сына остались ключи от двух квартир – и от его собственной, и от квартиры Маши.

– Они должны были поменять замки.

– Тогда Ульяновна приходила в гости и прихватывала ключик. Кстати! Она могла через пару часов, сделав копию, ключик приносить обратно со словами «старая стала, попутала со своими». Ну, в ходе допросов все выяснится.

– Мне их жаль, мать и сына, – сказала няня. – Они все потеряли: квартиру, имущество, веру в человечество…

Следователь повернулся к няне. Его белое лицо пылало.

– Ерунда, – отчеканил он. – Бороться надо в рамках закона. Отравление на свадьбе, исподтишка – это не метод. Собрать всех бывших мужей! Скинуться деньгами! Подать в суд, доказать мошенничество, аннулировать браки, отсудить свое имущество. Это да! А не так, чтобы погиб невиновный Федор Чудников, такая же жертва Нинель и Маши. К тому же… к тому же Маша его, возможно, на самом деле любила.

Елена Варфоломеевна молча смотрела на него.

– Их судьбу решит суд, – сказал следователь.

Они вышли из квартиры и закрыли за собой дверь.

Бывший жених Кати стоял в дверях и маслено улыбался.

– Сбежать хотели? – спросил он. – Не выйдет. Вы под колпаком. Я все, все про вас знаю. Где вы, что вы, чем заняты.

– Это мы уже поняли, – произнесла Катя.

Катин экс-жених захохотал, показывая желтые зубы. Его жидкая бородка оттопырилась. Миша сжал кулаки и стал в стойку.

– Ну-ну, – улыбнулся бывший жених. – Думаешь меня напугать, хилярод?

Он метнул вперед кулак с кастетом, но Миша увернулся.

«Еж удивительно хорош, а крокодил силен и мил», – вспомнил он слова дерева-графомана.

Руки у Миши были пустыми, но он не боялся.

– Держи, – крикнула Катя, бросая ему вилку, как недавно в темном переулке складной ножик.

Экс-жених снова сделал выпад.

– Ты сегодня один? – спросил Миша. – Где же выводок твоих прихвостней? Забились в норку в горе и дрожат от страха?

Экс-жених снова сделал выпад. На этот раз кастет слегка оцарапал скулу Миши. Миша отбросил вилку.

– Я убью тебя голыми руками, – сказал он.

Бывший претендент на руку и сердце Кати озадаченно остановился.

– Дурачок, – произнес он. – Совсем мозги высохли. Думаешь, что ты все еще крокодильчик с пулеметиком?

Потом он метнул руку с кастетом вперед, пытаясь попасть Мише в живот. В ту же секунду Миша всем телом навалился на экс-жениха. Потеряв равновесие, тот рухнул всей своей массой на пол и ударился головой, потеряв сознание.

– Веревку! – сказал Миша.

Катя отрезала струну от карниза. Миша связал бывшему Катиному жениху руки, а потом позвонил в милицию.

– Миша! – сказала мама, аккуратно всплеснув руками, чтобы не размазать свежий лак на ногтях.

Потом она церемонно чмокнула его в щечку, вытянув губы трубочкой. Даша подбежала и вцепилась в ногу брата.

– Сынок, – произнес папа, и его сизый нос заколыхался. – Привет. Ты как?

– Здравствуй, папа. Здравствуй, мама. Здравствуй, Дашка, – приветствовал всех Миша. – Это моя подруга Катя. Она моя будущая жена.

– Добрый день, – поздоровалась Катя, протянула руку и погладила по плечу маленькую Дашу.

– Вас, девушка, родители ищут, – сказала мама, пытаясь округлить глаза, которые никак не округлялись, и наморщить лоб, который никак не морщился. – Вы должны срочно домой идти.

– Я им уже сообщила, – произнесла Катя, – что домой жить не пойду.

Елена Варфоломеевна крепко пожала Мише руку.