Онлайн книга «Приданое для Царевны-лягушки»
|
– Хочу быть занудой. – Ладно. Сдаешься? – Дождавшись кивка, Веня радостно сообщил: – Я растирал Федьке спину этой мазюкой из пол-литровой банки. Слышишь запах? – Вениамин, прошу тебя, мне нужно побыть одному! – Одному? – настороженно осмотрелся Веня и вдруг проникновенным голосом поинтересовался: – Тони, я так и не понял, где ты держишь оружие? – Оружие?.. – опешил Платон. – Зачем тебе? – Просто интересно – где? – Я не держу дома оружие, – устало отмахнулся Платон. – Не грузи, Тони. По снисходительным ноткам в голосе племянника Платон приблизительно понял значение слова «грузить». Что было делать? Не начинать же сначала в который раз доказывать, что он – бухгалтер?.. – В моем доме не должно быть ничего, что может скомпрометировать меня как профессионала, – опустил глаза Платон. – Ага!.. – задумался Вениамин, потом просиял: – А я, как последний лох, все у тебя тут перерыл! – Все? – застыл Платон. – Что смог, – поубавил радости в голосе Веня. – Ладно, хватит это самое... меня грузить, говори, зачем тебе оружие? – Платон перешел на деловой тон. – Да это я на всякий случай, вдруг тебе захочется пострелять... – неопределенно пробормотал Веня. – Мне? Пострелять? Да, дело, похоже, серьезное... Садись, – Платон указал рукой на канапе в ногах его постели, на котором он обычно раскладывал свой шелковый халат перед сном. – Хотя нет, подожди. Я устроюсь в подушках, а ты подай мне столик. Взобравшись на кровать, Платону пришлось дожидаться, пока племянник бесцеремонно изучит его наброски. Изучал Веня долго, внимательно и шевеля губами. – Хреново, Тони. Я вижу, у тебя проблемы, – заметил он, дочитав. – Неужели?! – Вот тут – под номером один: «Степень моего участия в опосле-до-ва-тельном, – перешел на слоги Веня, – кошмаре с убийством человека. Два. Наличие причинных связей моего участия в судьбе племянников и смерти Богуслава». Дальше пошло попроще. «Три: Исчезновение Алевтины. Четыре: Давность по данной уголовной статье». Справа – интересней: «Один: Аврора – посланница?» – большой вопросительный знак. «Два: Откуда она знает Царевну-лягушку?» Классно ты приложил Илису. «Три: Вениамин и Царевна??» Два знака вопроса! «Четыре: Похищение оотеки...» Что это за хреновина? – Яйцо богомола, я уже говорил. – Порядок! – кивнул Вениамин. – «Пять: Почему – Гимнаст? Шесть: срочно найти матерей», – задумавшись, племянник поставил Платону на кровать столик и положил на него лист бумаги. – Я могу объяснить цифру четыре справа, а слева – три и пять. Начнем с давности по уголовной статье. – Нет! – дернулся Платон. – Не можешь ты этого объяснить! – Я неплохо знаю Уголовный кодекс. Исчезновение этой Агриппины... – Алевтины! – нервно выкрикнул Платон. – Давай не будем грузить эту тему! – Нужно говорить «прекратим базар». Чего ты так нервничаешь? – Я не нервничаю, я не хочу говорить с тобой на тему уголовного кодекса. – Тони, ты пойми, с этой бумажкой тебе впору не к юристу идти за разъяснениями, а к психопату! – Какому еще психопату?! – дернулся Платон. – Который лечит! Что значит – исчезновение? Ты грязно убрал за собой, да? И что тебе шьют? Какая статья, говори! Сколько лет прошло? – «Совращение малолетней», – как в бреду прошептал Платон. – Так, – закрыл глаза Веня, – сейчас подумаем... – он открыл глаза и покосился на дядюшку. – Уверен, что именно эта статья? – Уверен! – прорычал Платон. – Вот козлы! Знают, что за такую статью с тобой сделают в зоне. Ладно. Если она жива, дело плохо. До пятнадцати лет может накапать. Это, если она жива и даже через двадцать лет даст показания. Но у тебя написано – исчезновение, значит, есть надежда. Нашли останки? Тебя к ним привязали? – Переходи к следующему пункту, – кое-как собравшись с силами, прошептал Платон. – Ладно. Что там у нас, напомни? – Начни с причастности Гимнаста к похищению оотеки. Как вы смогли пробраться в лабораторию закрытого и охраняемого учреждения? Почему вас не остановили? – приподнявшись, Платон вдруг подумал, что Птах вполне мог позволить украсть племяннику оотеку из лаборатории Конторы себе на пользу. – Охраняемое учреждение? – удивился Веня. – Тони, это самый обыкновенный морг при восьмой больничке. Тело отца лежало там в металлическом ящике под номером триста два. А за дверью с надписью «лаборатория», под табличкой «органический материал» стояла эта самая пробирка – на ней фломастером был написан номер 302/12. А в другой комнате с надписью на двери «документация», в папке с номером триста два были описаны «отличительные признаки мертвого тела мужчины приблизительно пятидесяти лет» и указан «органический материал, вынутый из разреза кожного покрова в области плеча». – Минуточку... Что ты все – номер, номер?.. – Так фамилия отца нигде не была написана. Мы его нашли опытным путем. – Что?.. – Путем внимательного осмотра всех шестерых жмуриков, засунутых в выдвижные ящики. А все, написанное в папках, я тебе передаю дословно. – У тебя хорошая память, – заметил Платон. – Не жалуюсь. Я Уголовный кодекс прочитал всего-то пять раз. Когда мне было пятнадцать, отец заставил. Сказал: «Пока не прочтешь пять раз кодекс по уголовке, самостоятельной жизни тебе не дам». – А Федор? – Отец сказал, что Федьке это ни к чему. Не поможет. – Ты уверен, что это просто морг при больнице? Что там не было охраны, камер слежения? – Дыра вонючая, этот морг. Могу тебя отвезти посмотреть, если хочешь. – Ничего не понимаю, – Платон откинулся на подушки. – Может быть, это специально так подстроено, может, за вами следили незаметно?.. – Не заметил, – пожал плечами Веня. – А как вы узнали, что Богуслав... Что его тело хранится именно в этом морге? – Я обзвонил все морги и больницы города. Было три неопознанных трупа, по описанию схожих с батей. Нам повезло, мы нашли его с первого раза. – И как?.. И кто? – не может подобрать слов Платон. – Аврора первая ринулась к ящикам холодильника. «Я, говорит, должна его видеть!» А нашел отца первым я. Она опять: «Я должна это увидеть собственными глазами!» Пока не выдвинула почти всего – ниже живота, не успокоилась. «Теперь, – говорит, – узнаю, родимого!» А что? – Веня занервничал, увидев вытаращенные глаза Платона. – Я тоже... осмотрел его задницу. Татуировку. Чтобы убедиться, что это точно отец. Я как-то, знаешь, не поверю никак. |