Онлайн книга «Лазурный берег»
|
— Майонез не из него делают? — Прованс — это такая местность на юге Франции, — не поддался на провокацию клерк. — А корень там, в горах, растет. — Один? Без цветка? — напирал Любимов. — Почему, с цветком, — менее уверенно ответил клерк. — И как он называется? — Прованский корень жизни! — А по науке? — Не знаю… Я же не ботаник… Мы только корни получаем. — Тогда, может, шеф знает? — Жора кивнул на дверь с надписью «Генеральный директор». — Название корня по науке?.. — Вряд ли… А вы, собственно, кто? — клерк заподозрил неладное. Жора вытащил удостоверение, сунул юноше в глаза: — Сотрудник «Красной книги». Есть сигнал, что вы используете растения, которые запрещено собирать. Исчезающие виды… Егоров доедал луковый суп. Без особого удовольствия, но и без отвращения. Никаких сомнений — вещь куда более съедобная, чем устрицы или, боже упаси, кал морского ежа. То есть даже не так: в отличие от устриц или ежа, ПРОСТО СЪЕДОБНАЯ вещь. Ежа с устрицами просто есть нельзя. А луковый суп можно. Но, в общем, вряд ли нужно. Взяли луковицу, положили в кастрюлю, сварили, сверху бухнули кусок хлеба и еще сыр на него. И все. И продают за семь с полтиной. Жулики. Что за народ!.. Дима и Николай, впрочем, согласились бы сейчас и на луковый суп. Они не успели с утра позавтракать, а теперь вот уже полдня шатались за Егоровым. Дима, пока Хомяк набивал утробу, вызвался сбегать в «Макдональдс» за гамбургером. В этот момент в кафе появилась Кристина. Завидев Сергея Аркадьевича, бросила иронически: — А-а, это опять вы, господин киношник?.. Егоров смерил ее отсутствующим взглядом. С удовлетворением отметил, что не испытывает никаких особых эмоций. И что он в ней нашел? Задница слишком большая. Нос какой-то кривой. Морщины. Глаз, похоже, косит. И вообще: ощутив себя актером, он научился управлять своими чувствами. — Мадам, — ответил рассеянно, — вы меня с кем-то спутали… Он оставил на столе восемь евро мелочью и вышел на улицу. Николай бросился к Кристине: — Девушка, а кто это? Очень лицо знакомое. Кристина критически оглядела Николая, но снизошла до ответа: — Очень странный тип. Типа, шизик. Сергей зовут. Сначала ко мне клеился. «Я, — говорит, — гость фестиваля, кино снимаю…» А сам по фальшивому билету во Дворец полез. Врет как сивый мерин… Николай только в затылке почесал. Эта информация еще больше запутывала дело. Вернулся Дима с гамбургерами, и охранники Троицкого быстро припустили вслед за Хомяком, который, впрочем, вновь никуда не торопился, а брел себе вальяжно в сторону пляжа. А Кристина заказала кофе, взяла со стола газету… Икнула. На самой первой странице был портрет того самого Абеля, который нынешней ночью едва не… совсем чуть-чуть… которого она сама выгнала из своего номера… Заголовок гласил: «Новая звезда мирового кинематографа провел ночь неизвестно где». Кристина замычала. Она-то знала, где провел ночь «новая звезда». И как именно «звезда» хотел, но не смог эту ночь провести. Кристина уронила голову на столик и заплакала. Но быстро взяла себя в руки. Может быть, еще не все потеряно?.. Она шла по набережной и лихорадочно размышляла: Канны город маленький, Абель еще здесь, нужно его найти, извиниться… Его адрес знают в оргкомитете фестиваля… И вдруг она услышала его имя. Остановилась. Прислушалась. Ее обогнали двое мужчин. Известный питерский телеведущий Сергей Шалашов и молодой розовощекий человек. — Итак, Николенька, — размеренно вещал Шалашов. — В продолжение нашего разговора о публичности. Вот пример Абеля Шмабеля. С ним еще ничего не произошло. Может быть, он еще и не получит никаких призов. Однако одна сенсационная премьера — и каков результат!.. — Какой?.. — испуганно спросил Коля. — А такой, — назидательно сказал Шалашов, — что сегодня с утра в бюро фестиваля пришли уже четыре женщины, которые требовали срочно найти Абеля, потому что они либо беременны от него, либо собираются забеременеть, либо получили от него предложение сниматься в следующем фильме. Либо еще с какой искрометной фантазией… — И что же делают с ними в бюро фестиваля? — Как что, Николя?.. Естественно, вежливо посылают на… Кристина не дослушала, на что посылают женщин с искрометной фантазией. Она сбросила туфли на высоких каблуках и рванула по улице с криком — «Фена не-ет! Билетов не-ет! Режиссера не-ет!». Из-под ног ее в ужасе пырскали рекламные поросята. Свернув в старый город и выбрав улицу пооживленнее, Хомяк подошел к телефону-автомату. Оглянулся, но слежки не заметил. Засунув в щель телефонную карту, он начал набирать номер. — «Профи», — с уважением заметил Дима. — С мобильника не звонит… Подойду, может, чего услышу. Ловко спрятав лицо, он пристроился к соседнему таксофону. Снял трубку. В кабинке было наклеено три флаера. Один изображал хохочущий череп с рожками и приглашал на концерт тяжелого металла. Второй рекламировал секс по телефону. Третий призывал к легализации марихуаны. «Культурная страна, казалось бы…», — вздохнул Дима. Хомяка было хорошо слышно. — Да понял я, понял… Ты матрешку зарядил? Отлично… Не волнуйся, никуда он от нас не уйдет, не таких работали. У меня тут идея одна появилась. Сразу двух зайцев убьем. Но это не по телефону. Давай завтра утром на маяке. В семь часов. Кое-что покажу. Матрешку пока не бери, лучше бинокль… Да, да. Обязательно. Все, до встречи. Хомяк повесил трубку и вновь двинул к набережной. — Достал, боров! — прошипел Николай. — Пляж — набережная — город, город — набережная — пляж… Шарахаемся весь день, как неваляшки. — Надо шефу отзвонить, — озабоченно перебил его Дима. — Отзванивай, блин. Тебя на доклад позовут. А мне так за этой свиньей и ползать… Смотри-смотри!.. Своего признал! Хомяк остановился посреди площади и чесал за ухом очередное розовое существо с бантиком и пятачком. В кабинете директора фирмы по продаже чудодейственного бальзама Хлестова висел живописный портрет самого директора Хлестова. Хлестов был изображен на фоне Зимнего дворца, а главное — рядом с нынешним губернатором. Хлестов был нарисован похоже, губернатор — не очень. И на картине, и в жизни у Хлестова была большая нижняя губа и весьма спесивое выражение физиономии. С чем-то подобным Любимову уже приходилось сталкиваться. Несколько лет назад брали одного крупного жулика, так у того дома висели аж три картины: жулик в обнимку с Гусинским и с Березовским, жулик в обнимку с Гайдаром и Чубайсом и жулик в обнимку с Пугачевой и Гребенщиковым. |