Онлайн книга «Одноклассница.ru. Любовь под прикрытием»
А солист ему отвечает по-английски, с арабским акцентом: «Конечно, уважаемый! Пускай играет мой музыка в твой кафе на здоровье! Давай свою бумагу!» И Керим протягивает ему кусок оберточной бумаги, примерно такой, на котором я писал заявление о приеме на работу. И потом они целуются, обнимаются и вместе поют «Азербайджанец с афроамериканцем братья навек». — Нет у нас договора, не успели подписать. Они живут далеко. Старший с видом римского триумфатора достает красную книжечку. — Комитет по защите интеллектуальной собственности… Вы нарушаете действующее законодательство. Используете фонограмму в коммерческих целях без ведома автора и не отчисляете ему соответствующих процентов. Бедная, несчастная Макsим… Как же она проживет без Керимовских процентов? А уж про «Green Day» я и не говорю. Вообще с голоду помрут в своей Калифорнии или где там они… Придется на улицах петь или в подземке по вагонам ходить. В отличие от Керима, я не полез за пазуху. У меня там нет ничего, кроме справки об освобождении. — И что вы предлагаете? Передать через вас? — Мы имеем право вас оштрафовать, — жестко заявил старший, просверлив голодным взглядом барную стойку, — на значительную сумму. — На какую? — Очень значительную, — уточнил второй. — В зависимости от МРОТ. — Штрафуйте, — зевнув, ответил я. — Деньги всё равно не мои. Господа озадаченно переглянулись. — Но… Мы можем вам помочь… И решить вопрос без штрафных санкций. Сразу видно: юрист. Как изъясняется! Оба застыли, глядя мне в глаза, словно дрессированные собачки. Не даст ли хозяин сахарку? Не даст. У хозяина скверное настроение, да и сахарку нет. — Не, лучше штрафуйте. Готовы понести наказания в МРОТах. Для певицы Макsим нам ничего не жалко. Защитники авторских прав откровенно загрустили. Так откровенно, что захотелось показать им смешную рожу. Или налить водки. — Вы нас вынуждаете… Подумайте… Всегда можно договориться по-человечески, мы не звери. Не обязательно всё мерить деньгами… А чем? Спиртом? Так тебе волю дай, весь коньяк из бара выжрешь. Мне надоел этот водевиль. В принципе, вырубить обоих хватит двух ударов. А потом привязать к столбу с соответствующей рекламой. Но нельзя. Я не вышибала, а администратор. К тому же скотч закончился. — Штрафуйте. Я развернулся и направился к насиженной табуреточке. Переминаясь с ноги на ногу, они постояли еще с полминуты, после чего как-то незаметно исчезли. Просто растворились в воздухе, словно привидения, погрозив на прощание пальчиками. — Ну, что? Кто это был? — выглянул из подсобки раненый Керим. — Комитет по защите интеллектуальной собственности. — Вай, шайтан… Я про таких и не слышал. Что им надо? — То же, что и остальным. — Всё! Я закрываюсь! Лучше картошку продавать. Одни убытки. Сволочи. Рэкетиры поганые… Даже холестерин подскочил… Азербайджанец достал из холодильника несколько кубиков льда и положил на свои кудри. Вода потекла по его крючковатому носу, перемешиваясь со слезами. — Керим Файзилович, в пакетик лед положите, чтоб не текло. — Заботливая Жанна протянула полиэтиленовый пакет. — Что делать, Паша, что делать? — Есть вариант. Правда, не знаю, насколько он тебя устроит. — Говори… — Не давать. Керим посмотрел на меня недоверчиво, словно инспектор ГИБДД на пьяного водителя, прикидывающегося трезвым. — Как?.. Это же… Нельзя… Ты с ума сошел… Они же… — Что они? — Всё, что угодно… — А ты попробуй! — Ой, Паша, — вмешалась Жанна, — ты больше такое никому не советуй. Мы-то свои люди, поймем. «Не давать…» И полчаса не продержимся. Им же тоже есть надо. Если рассуждать абстрактно, Жанна несомненно права. Минимум половину заказов она не пропускает через кассу. Соответственно, чиновники получают меньшую зарплату и добирают свое взятками из той же кассы. Замкнутый круг. Но если рассуждать конкретно, я как человек, далекий от экономики, имею острое желание дать им в рожу. И приклеить к столбу. Я не успел возразить — в трактире появились очередные визитеры. Те же костюмы, те же папочки… Керим убрал лед с темени и истерично засмеялся. Гости, осмотрев зал, молча присели за центральный столик. Жанна тут же взяла меню и вышла к ним. — Здравствуйте… Желаете пообедать? Или что-нибудь выпить? Мужчины, не поздоровавшись, взяли меню и принялись изучать. Я не считаю себя великим физиономистом, но с определенной уверенностью мог бы сказать, что ни тот, ни другой не относились к отряду «чиновничьих». Либо относились, проведя перед этим по несколько лет стажировки в учреждениях закрытого типа, вроде нашей Псковской колонии. Визитеры взяли по комплексному обеду и бутылку дорогой водки. Через три минуты заказ был на столе. Но вместо того, чтобы приступить к трапезе, гости почти в унисон произнесли знакомую до икоты фразу: — Бугор кто? То есть хозяин? Керим тут же вышел в зал. — Какие-то проблемы? Опять красные корочки. — Общество по защите прав потребителей, нах… У нас к вам несколько претензий, нах… Короче, почему барышня так далеко стояла, когда мы заказывали, нах? Я, чего, кричать ей должен? — Но… — растерялся Керим, — надо было попросить, она бы подошла. — Я сюда поесть пришел, а не кричать. Второе, нах… Почему на ней бирки с именем нет, и почему приборы не завернуты в салфетки? — Мы не заворачиваем. Они одноразовые. — Какая разница? Это элементарное неуважение к клиентам. — Короче, — подытожил второй, — или протокол, или… думай. Ребята не стеснялись и не прятали глаз. Да и чего стесняться? Мы живем в АОЗТ «Россия». Выживает наглейший. Керим обреченно посмотрел на меня. «Ну, кто был прав? Попробуй, не дай. Сожрут без кетчупа». — Момент, — я встал с табуретки и подошел к проверяющим, — можно ваши кси… документы еще разок? Не знаю, что на меня нашло. Неужели тлетворное влияние китайской поэзии? Еще месяц назад в подобной ситуации я бы даже не вытащил изо рта зубочистку. Ментовские прихваты — это дело Керима. Хочет, пусть платит. У меня свой геморрой. И не один. — Мы уже показали, нах, — нервно ответил первый. |