Книга Сон в руку, страница 92 – Полина Дельвиг

— И что? — Катя распустила волосы и встряхнула ими: — Жарко…

— Нам придется заняться тем же самым.

Двоюродная сестра хмыкнула:

— Это вам придется заняться тем же самым. Лично я намерена все три дня пить пиво, купаться и загорать на солнышке. Словом, отдыхать. Чем вы займетесь в это время, мне абсолютно безразлично. — Словно желая продемонстрировать твердость своих намерений, Катя скинула одежду и направилась в ванную.

— Понятно, — пробормотала Даша. — Опять мне одной со всем разбираться…

На улице было, пожалуй, слишком жарко.

— Дарья Николаевна, не желаете пивка? — Полетаев переоделся в белоснежный теннисный костюм с зелеными полосками и теперь восседал в своем кресле, словно победитель Уимблдона.

— Спасибо, но я с большим удовольствием выпью апфельшоле.

— Кого она выпьет? — удивился Гоша.

— Яблочный сок с минеральной водой. Очень освежает, — пояснил Полетаев. — Какие у нас на сегодня планы?

— У вас — понятия не имею. Лично я сейчас закажу себе лошадь…

Мужчины, кроме традиционно ничего не понимающего Прохазки, прыснули.

— Кобылу к подъезду! — тоненько хихикнул Виктор Семенович.

— Вам вороную или, пардон, в яблоко? — поддержал его Гоша.

— В апельсинах, — разозлилась Даша. — Я к вам в душу не лезу, и вы ко мне не приставайте.

— И как долго вы собираетесь на забронированной кобыле распугивать лесных обитателей, если, конечно, доберетесь до леса? — поинтересовался Полетаев.

— Ха-ха-ха, очень смешно. Не ваше дело. До темноты вернусь.

Гоша с отцом переглянулись, улыбки погасли на их лицах.

— А что вы так долго собираетесь там делать?

— Вам-то какое дело! — Даша радовалась, что заставила их нервничать. — Я женщина свободная, хочу, дома сижу, хочу, на лошади катаюсь.

— Тогда мы с вами. — Виктор Семенович решительно встал. — Мы не можем вас отпустить в лес одну. Это не безопасно.

— А кто умеет ездить верхом? — вполголоса осведомился Ример. За последние два дня он немного изменился. Стал менее циничным и более задумчивым.

— Не скажу, что держусь в седле как цирковой наездник, но… не жалуюсь. — Это, разумеется, Полетаев. — Пан Прохазка, — обратился подполковник к щурящемуся иод солнечными лучами бородачу, — как у вас с лошадьми обстоят дела?

— Я же сельский житель! — приоткрыл глаза владелец детективного агентства. — Если найдется и для меня лошадка, то, честно говоря, разомнусь с удовольствием.

— Да вы просто мастер на все руки, — заметила Даша. — Пан Ярослав, вы были обречены стать детективом. И на мотоцикле, и на лошади… Гений, просто гений. Кстати, что значит «подходящая лошадь»?

Прохазка смущенно одернул майку:

— Обыкновенная лошадь выдерживает всадника килограммов до восьмидесяти, поэтому мне и… — он покосился на упитанного Гошу.

Катин муж заметил косой взгляд и моментально занервничал:

— Что он сказал? Что меня не возьмут?

Даша была рада пояснить:

— Именно. Пан Ярослав сказал, что ты толстый, как свинья, и на…

— Неправда! — возмутился Полетаев. — Дарья Николаевна, с полной ответственностью заявляю: вы провокатор. Прямо какой-то Азеф в юбке! — Посмотрел на ее одежду и поправился: — В джинсах. Женских. — После чего поспешил пояснить покрасневшему Гоше: — Пан Прохазка говорит, что для всадников весом свыше восьмидесяти килограммов используются специальные лошади…

— Тяжеловозы называются, — не унималась Даша. — Те, которые на лесоповалах работают.

Гоша ничего не сказал, но в его темных злых глазках промелькнула ненависть.

Прохазка с непостижимой для своей массивной фигуры легкостью вскочил в седло. Конь под ним дрогнул, но устоял. Лишь на крупе вздулись змеящиеся вены. Несчастное животное попробовало взбрыкнуть и иными способами выразить свое недовольство, но Прохазка продемонстрировал не только прекрасные качества наездника, но и тонкое знание конской психологии. Обменявшись парой любезностей, человек и конь пришли к консенсусу, и вскоре бородач галопом покинул манеж. Остальные справились с поставленной задачей менее эффектно.

Виктор Семенович, которого только жадность и природная глупость подвигли на рискованный для его возраста эксперимент, очень нервничал и на странной смеси русского, английского и немецкого языков давал конюшему советы, каким именно способом следует сажать его в седло.

— You must [14] с силой подсадить меня up and [15] вверх. Ферштеен? [16]

Слово «ферштеен» конюх понял и кивнул головой. Однако Виктору Семёновичу его кивок не показался убедительным. Тогда он взял мужчину за руку и, глядя ему прямо в глаза, громко пояснил:

— You! — потыкал того в грудь. — You must take my вот этот leg [17] , — потряс левой ногой. — И снизу — down to up [18] — толкаешь вверх. Только очень сильно, strong, very strong! [19] Ферштеен? Чтобы я успел сесть on horse [20] . Ферштеен? — И для пущей убедительности похлопал сивку по крупу.

Лошадь шарахнулась и скосила недобрый глаз. Конюшему этот монолог тоже не доставил удовольствия, поэтому он молча положил руки нервного ездока на луку и вставил его левую ногу в стремя.

— Вшехно разумим. Делай! [21] — С этими словами он подхватил побледневшего Виктора Семеновича под праву ноженьку и подбросил как можно выше.

Ох, не стоило тому так настаивать на силе толчка. С тонким визгом, словно камень, пущенный из пращи, Виктор Семенович перелетел через гнедую и с нехорошим шмяком приземлился на другой стороне. И так бы лежать ему до прихода помощи и тихо постанывать, но злобный Катин свекор не придумал ничего умнее, как со всей силы пнуть ни в чем не повинное животное. Лошадь, озверев от такой наглости, ответила ему тем же и с возмущенным ржанием умчалась. Виктор Семенович потерял сознание.

Конюший, сдвинув фуражку на затылок, покачал головой:

— То снад нени правда… [22] В жизни еще не видел, чтобы кто-нибудь пинал лошадь!