Книга Тринадцатая ночь, страница 27 – Алан Гордон

— Откуда такой пессимизм?

— Одна сведущая гадалка предсказала мне судьбу и поведала, что я не доживу до сорока лет. А мне уже стукнуло тридцать восемь. Она славилась точностью своих предсказаний. Предсказала даже свою смерть с точностью до дня.

— Потрясающе.

— Ничего потрясающего на самом деле. Просто в тот день она сама повесилась. Своеобразный обман, хотя, впрочем, кто знает? Следует по меньшей мере отдать должное ее профессиональной честности. Поэтому я предпочитаю скорее быть мертвым дуралеем с отличным гримом, чем старым дуралеем без него. Но вернемся к нашим делам. Что вы успели выяснить?

Я кратко пересказал мои открытия и подозрения. Они заняли мало времени. В итоге он разочарованно покачал головой.

— Вам не удалось доказать даже, что его убили, — заметил он.

— Пока нет.

— И вы понятия не имеете, здесь ли Мальволио.

— О нет, он здесь. Я не могу доказать, но чувствую нутром: он точно где-то поблизости.

— А я промерз до этого самого нутра. Где мне лучше остановиться?

— Где-нибудь подальше от меня. Здесь есть гостиница для студентов. Вероятно, там тебе будет лучше всего.

— А какая вам требуется помощь от меня?

— Разведай все, что сможешь. Попробуй проникнуть во дворец. Мне пока не удалось заставить их пригласить меня.

— У них есть дети?

— Двое, мальчик и девочка. Парнишка болеет. Я подозреваю, что они как раз нуждаются в каком-то развлечении.

— Я отправлюсь туда прямо сейчас.

— Вероятно, стоит попытаться разговорить герцогиню. Если герцога каким-то образом заманили в смертельную ловушку, он мог поделиться с ней опасениями и подозрениями.

— Да, стоит попробовать. А можете вы хоть описать мне этого Мальволио?

— Примерно одного со мной роста, немного моложе. Если он здесь, то, естественно, не под своим именем. Скорее всего, он прибыл сюда гораздо раньше нас и успел где-то обосноваться. Наверняка он где-то поблизости, ведь для получения нужных ему сведений у него должен быть доступ в дома знати.

— Есть ли уже какие-то кандидаты?

— Да имеется тут один еврей по имени Исаак, помощник управляющего герцога. Есть еще капитан городской стражи, который испытывает непреодолимое желание уничтожить меня.

— Уже? Как правило, люди стремятся сначала познакомиться с нами. Позвольте мне сделать предположение на основании того, что вы сообщили.

— Давай.

— Брали ли вы в расчет епископа?

Я задумался.

— Сомневаюсь, что у него хватило бы времени, чтобы так хорошо устроиться в церкви.

— При чем тут время? Допустим, назначенный сюда епископ покинул Рим, а сюда вместо него приехал Мальволио. Никто же не знает нового епископа. А ему открыты здесь все двери. Отличная роль.

— Хорошо, возможно, в этом что-то есть. Однако могут быть и другие варианты, и на их проверку у нас есть не так много времени.

— Почему это не много? Орсино умер уже месяц назад, и с тех пор ничего больше не случилось.

— Мальволио затаился и ждет.

— Чего ждет?

— Появления шута.

Мы поднялись в гору.

— Фесте не приехал, зато приехал Бобо, — сказал он, озвучивая свои мысли. — Мальволио подумает, что гильдия по какой-то причине послала меня вместо вас. Я буду привлекать внимание, он выдаст себя, и мы поймаем его.

— Будем надеяться.

— А потом мы сдадим его властям.

— Нет. Он просто исчезнет.

Бобо отвел глаза.

— Понятно, — тихо сказал он. — То еще заданьице.

— А в чем сложности?

Он скривился.

— Мне уже приходилось убивать. Так же как и вам, я уверен. И все-таки мне почему-то всегда казалось, что это противоречит нашим законам.

— На его совести смерть двух наших собратьев.

— Может быть. Вероятно. Наверное. Но кара должна быть Господней, а не шутовской.

— Он представляет угрозу для всей гильдии. Считай это самозащитой. Ежели у тебя не хватает духу, то хотя бы помоги мне схватить его, а об остальном я сам позабочусь.

— Ладно. Значит, сейчас я направлюсь прямиком к герцогине. Встретимся в «Элефанте» на закате. Посмейтесь, будто я сказал что-то смешное.

Я рассмеялся, пока стражники проходили мимо, посматривая на нас.

— Могли бы смеяться и погромче, — проворчал Бобо.

— Мне было не слишком смешно, — сказал я. — До вечера. Будь осторожен.

Дальше наши пути разошлись: он направился к студенческой гостинице, а я — на северо-запад.

Дом Оливии возвышался около северной стены, на полпути к воротам, выходящим на северо-западную дорогу. Я представился служанке, она убежала в дом и, вернувшись, пригласила меня войти. Все произошло так стремительно, что я едва успел припомнить мою легенду.

Меня встретила графиня. Граф после вчерашних праздничных возлияний отсыпался в верхних покоях. По комнатам и коридорам с визгом носилось столько ребятишек, что мне даже не удалось определить их численность.

Оливия, расположившись среди подушек возле камина, мирно занималась вышивкой. Разноцветные шелка драпировали стены и саму графиню. Ее незатененное вуалью лицо скрывалось под слоями румян и краски для век, бросавших вызов гриму самого Бобо. Она показала мне на большую подушку, расшитую в арабском стиле. Я поклонился и сел.

— Вы тот самый немецкий певец, о котором тут все говорят, — сказала она, внимательно посмотрев на меня.

— Да, боюсь, что вчера я позволил себе лишнее, — сконфуженно ответил я.

— О вас уже ходят слухи, — заметила она. — Что совершенно естественно, ведь вы последний из прибывших в наш город гостей.

— Нет, уже успел появиться еще один, — возразил я. — Но пожалуйста, расскажите, что же обо мне говорят?

— Ах, массу всего. К примеру, что вы контрабандист, сказочно богатый купец, желающий вложить деньги в наш город. А еще вас называют охотником за приданым, преследующим герцогиню, новым управляющим герцога, моим фаворитом и венецианским шпионом.

Я рассмеялся. Ничего не смог с собой поделать. Она продолжала изучать меня, наслаждаясь своим выигрышным положением, но не прерывая занятий рукоделием.

— Последнее предположение является не простым слухом. Так утверждает капитан Перун, которому взбрело в голову стать моим обожателем.

— Таковым может оказаться любой человек в здравом рассудке, сударыня.

Это вызвало легкую улыбку.

— На редкость изысканная лесть, синьор Октавий. Вы можете далеко пойти.