Онлайн книга «Господин Малоссен»
Он протянул бутылку и штопор Силистри. – К тому же мои пациенты не слишком мне докучают, только в случае крайней необходимости. – Ногтоеда у мальчишки – подумаешь какая необходимость! – У меня один ребенок лежит сейчас в ящике Б-6. Сепсис. Запущенный панариций – это не шутки. Загноилось, а мамаша проглядела. И тут же: – Не взбалтывайте эту бутылку, господин Силистри. Это же «Барон Пишон», лонгвильское семьдесят пятого. Может быть, вам это ни о чем не говорит, но печень сенатора мариновалась в таком вине долгие годы. Прежде чем Силистри успел что-либо ответить, дверь открылась, и на пороге появился инспектор Карегга, держа в руках поднос с обедом, заказанным как обычно в ближайшем ресторане. * * * Опять же, следуя обычаю, заведенному судебным медиком, они три четверти часа провели за обеденным столом, обсуждая попутно сложившуюся обстановку. Любопытных оказалось не так много, как опасался Постель-Вагнер. Полдюжины от силы. Внушительный торс санитара Карегга быстро их разохотил играть в семью усопшего. Шестьсу Белый Снег покоился с миром. Вопрос оставался открытым: кто придет за ним и когда? – Если вообще придут. Постель-Вагнер спокойно посасывал свою пенковую трубку, разбирая корреспонденцию. – Хирург точно придет, – уверенно заявил Титюс. – Да. Только фальшивое удостоверение личности подмахнет и сразу явится, – подтвердил Силистри. – Все равно большой риск, – заметил Постель-Вагнер. – Большой денежный мешок на замке, – пояснил Титюс. – Поставьте себя на место коллекционера, на которого работает наш хирург, – сказал Силистри. – Он уже два дня как исходит слюной перед телевизором, в котором только и показывают Бельвиль папаши Божё. Шедевр из шедевров в мастерстве татуировки. Что-то вроде ожившего плана Тюрго [23] . – Ожившего… – Просто так выразился. Наш коллекционер отдавал под нож девушек и ради гораздо меньшей ценности, чем эта… его хирург шел на невероятный риск… а тут предлагают уже мертвого! Продукт быстрой заморозки, надо только сходить в морг и забрать его… – Что и говорить, пирожок на блюдечке по сравнению с тем, что им приходилось делать до сих пор. – Если коллекционер до этого не додумается, хирург уж точно своего не упустит. Сам ему и предложит выгодное дельце. Инспектора перебрасывались репликами. С каждым пасом доводы становились все весомее. – А если они учуют ловушку? – спросил Постель-Вагнер. – Вы ведь уже подложили им свинью – тогда, с Мондин. – Сначала они наведут справки в Бельвиле. Узнают, что папаша Божё и в самом деле отдал концы, что проживал он по указанному адресу и что семьи у него нет. Они сопоставят все, шаг за шагом, со сведениями, которые появляются на телевидении и в газетах. Все сойдется. С чего бы им что-либо заподозрить. – Если бы не их подозрительность… Силистри впервые улыбнулся Постель-Вагнеру. – Вот и еще одна причина, Постель. «Тесные отношения, – подумал судебный медик, – хочу я того или нет, но все к тому и идет…» Силистри обратился к нему: – У такого субъекта, как наш хирург, подозрительность – это топливо для его возбуждения. Там, где каждого из нас она заставила бы отступить, его она распаляет до белого каления. Вкус к риску и крайняя осторожность, перед таким коктейлем эти мерзавцы обычно не могут устоять. – А зачем тогда нам принимать столько мер предосторожности? – съязвил Постель-Вагнер. – Затем, что увидев полицейский кордон вокруг вашего морга, хирург сюда не сунется. Он не псих. – Да? – Извращенец, доктор, но не псих. Силистри уставился в одну точку. Титюс несколько отодвинулся от стола. Он сидел у окна, перебирая четки. Постель-Вагнер погрузился в чтение своей корреспонденции. И разговор оборвался. Из вскрытого конверта выскользнула газета. Постель-Вагнер поднял ее. Псевдомедицинский еженедельник «Болезнь». Под огромным заголовком «БАКТЕРИЯ СЪЕДАЕТ ЧЕЛОВЕКА» следовала статья о фасциите, вызывающем некроз: проказник стрептококк, который время от времени выгрызает вас изнутри в несколько часов, исключительный случай, известный с XIX века; однако статья, подписанная самим издателем Сенклером, представляла этот факт как невиданную дотоле Божью кару, предвещала всеобщую эпидемию, с самыми гадкими подробностями, жуткими определениями и смачными примерами: скоропостижное разложение мужа прямо на брачном ложе или младенца в колыбели… тихий ужас в чистом виде. Постель-Вагнер перевернул страницу. «БЕЗУМНЫЙ АКУШЕР ШИКАРНЫХ КВАРТАЛОВ». Фото: гинеколог Френкель. Тон статьи: мстительная истерика на тему попранной медицинской чести. Постель-Вагнер покачал головой. Маттиас Френкель был его учителем. – Настоящая зараза эта «Болезнь». В мусорку ее. А между тем у Постель-Вагнера не было никаких сомнений, он сам произвел вскрытие плода в двух из одиннадцати случаев экстренных абортов. Заключения, отправленные им комиссару Кудрие, были однозначны: совершенно здоровые жизнеспособные зародыши. Судебный медик снова раскурил погасшую трубку. Титюс издалека спросил: – Какими мухоморами вы набиваете свою трубку? Постель-Вагнер разогнал облако дыма. – А какая молитва заставляет вас терзать ваши четки? В правой руке инспектора показался револьвер. – Прощение обид. В ту же секунду раздался телефонный звонок. Постель-Вагнер снял трубку, представился, выслушал, дважды кивнул, повесил трубку и объявил: – Это дивизионный комиссар Кудрие. Какой-то тип появлялся в Бельвиле. Расспрашивал о Шестьсу. Представлялся его племянником. Скоро будет вам еще одна обида для прощения, Титюс. 33
– Если я правильно посчитал, – сказал я, – Лизль и старый Иов прожили вместе уже лет восемьдесят, правильно? – Точнее, восемьдесят семь. С той встречи в «Кафе Централь» они больше не расставались. Мы вычерпали озеро Аннеси своими рюмками. Большой белый грузовик, пыхтя, катился по дороге на Гренобль. – Прекрасная любовь, – сказал я. Грузовик нервно дернулся в сторону. – Любовь, вечно любовь, ты нас всех уже довел со своей любовью, Бенжамен! (Ничего себе… настроение.) Вцепившись в руль, глядя прямо перед собой, Жюли, остервенело погоняла грузовик. |