Онлайн книга «Дрянь погода»
– Садитесь к огню, – сказала Бонни. В пригоршне губернатор, словно мячики для гольфа, держал кожистые крапчатые яйца. Августин насчитал дюжину. – Ужин! – радовался Сцинк. – Что это? – Яйца, мой мальчик! – Чьи? – Представления не имею. Губернатор смотался к бивуаку рабочих и через пять минут вернулся со сковородкой и тюбиком кетчупа. Вне зависимости от биологической принадлежности яйца в жареном виде оказались отменного вкуса. Августина впечатлило, как Бонни уплетала их за обе щеки. После еды Сцинк заявил, что пора на боковую. – Завтра трудный день. Забирайтесь в мешки, а я в кусты, – сказал он и исчез. Августин вернул сковородку представителям Огайо – они были дружелюбно пьяны и мирны. Потом они с Бонни сидели рядом и смотрели на умирающий костер, но почти не говорили. После первой атаки москитов нырнули в один спальник и застегнулись с головой. – Как две черепахи под одним панцирем, – сказала Бонни. Они обнялись, беспричинно хихикая в тесной темноте. Потом Бонни отдышалась и заявила: – Как здесь жарко! – Август во Флориде. – Все, я раздеваюсь. – Ничего подобного. – А вот и да. И вы мне поможете. – Бонни, надо поспать. Завтра трудный день. – А я хочу трудную ночь, чтобы ни о чем не думать. – Стягивая одежду через голову, она в ней запуталась. – Помогите бедной девушке, добрый господин! Августин подчинился. В конце концов, они вполне взрослые, зрелые и весьма разумные люди. 19
Гибель Тони Торреса не прошла незамеченной в убойном отделе, поскольку даже в Майами людей распинают нечасто. В послеураганной лихорадке большинство уголовных расследований застопорилось. На дорогах царил хаос, и в полицейском управлении катастрофически не хватало людей: весь имевшийся офицерский состав, невзирая на чины, направлялся на регулирование движения, пресечение мародерства и сопровождение конвоев с помощью. Расследование случая с неизвестным латинотрупом # 92-312 (так причудливо озаглавилась папка с делом об убийстве Тони Торреса) срочным отнюдь не являлось, и это подкреплялось фактом, что ни друзья, ни родственники не пришли опознать тело, а стало быть, потерпевшего никто не разыскивал, и, следовательно, его смерть никого особо не обеспокоила. Через два дня после обнаружения трупа эксперт, снявший у него отпечатки пальцев, прислал в морг сообщение по факсу: распятый обрел свое подлинное имя – Антонио Родриго Гевара-Торрес, сорока пяти лет. Отпечатки покойного мистера Торреса имелись в картотеке, поскольку уже в зрелом возрасте он ступил на скользкую дорожку и подделал тридцать семь чеков. Если бы один из этих чеков не предназначался к оплате «Ассоциацией филантропической помощи полиции», Тони Торрес, вероятно, ушел бы от наказания. Дабы избежать отсидки, он признал себя виновным и поклялся полностью возместить ущерб, но вскоре забыл о своем обете, закрутившись на новой работе в должности младшего компаньона трейлерной франшизы «Доступное Жилье А-Плюс». За давностью дела домашний адрес и телефон Тони Торреса, записанные в протоколе, устарели. В новом справочнике фирма «А-Плюс» вообще не значилась. Три бесплодных запроса весьма обескуражили молодого детектива, которому поручили дело распятого жулика. Сыщик с облегчением вздохнул, когда лейтенант приказал отложить расследование и отправляться в Катлер-Ридж. Детективу надлежало поставить машину прямо на перекрестке Эврика-драйв и 117-й авеню, чтобы заблокировать движение для проезда президентского кортежа. Юный оперативник вспомнил о погибшем аферисте и торговце только через два дня, когда в полицейское управление позвонила взволнованная дама, которая представилась женой пострадавшего. Авила позвонил в службу сопровождения «Джентльменский выбор» и попросил к телефону Морганну. Шлюха взяла трубку: – У меня уже полгода другое имя. Я теперь Жасмин. – Ладно. Жасмин. – Я тебя знаю, красавчик? Авила напомнил о бурной пьяной ночи в мотеле на Уэст-Флэглер-стрит. – Ух ты, – хмыкнула Жасмин. – Круг подозреваемых сузился примерно до девяноста мужиков. – Ты была с подругой. Ее звали Дафна или Диана, не помню. Рыжая, с татуировкой на левой титьке. – Какая татуировка? – Что-то вроде воздушного шарика. – По нолям. – Ты наверняка запомнила парня, который вас позвал. Такой жуткий фраер с перекошенной мордой. – Маленький Пепе, который обгорел? – Нет, не обожженный Пепе. Того мужика звали Щелкунчик. У него еще жуткая кривая челюсть. Вспомни. Мы выпивали, потом он уехал из города. – Не-а, без просвета, – сказала Жасмин. – Какие планы на вечер, папашка? Хочешь, встретимся? Какой бездушный, дерьмовый мир! – подумал Авила. Здесь уже не существует понятия дружеской услуги, один корыстный интерес. – Встретимся в «Сиге», – буркнул Авила. – В девять часов в баре. – Ай ты моя умничка! – Ты все еще блондинка? – Это как пожелаешь. Авила опоздал на двадцать минут. Он долго стоял под горячим душем после еще одной вылазки к тайнику с деньгами. От воды швы в паху саднили. Жасмин сидела у стойки и потягивала из бутылки «Перрье». На ней были едва различимая алая мини-юбка и устрашающий парик в стиле Кэрол Чаннинг. [50] Духами несло, как из фруктовой лавки. Авила осторожно опустился на табурет, заказал пиво и сунул в руку Жасмин свернутую стодолларовую купюру. – Теперь я тебя вспомнила, – ухмыльнулась проститутка. – А Щелкунчика? – Ты – пискун. – Сото? [51] – Ты пищишь, когда трахаешься. Как счастливый хомячок. Авила покраснел и уткнулся в пиво. – Не тушуйся! – Жасмин ухватила Авилу за руку, разглядывая его браслет сантерии. – И это я помню. Чё-то колдовское. Авила выдернул руку. – Дафна что-нибудь знает о Щелкунчике? – Она уже не Дафна, а Бриджит. – Жасмин достала из сумочки пачку «Мальборо». – Вообще-то она была с ним во время урагана. Назюзюкались в том же мотеле в Броварде. Авила и не подумал поднести огонь. – Когда она последний раз его видела? – Да вчера. – Вчера? |