Онлайн книга «Дрянь погода»
Авила объяснил: на него напал грабитель, и он прыгнул с моста в Исламораде. – Говорите правду, – строго сказал чиновник. – Ясно же, что вы беженец. Откуда вы – из Гаваны, из Мариэля? Авила хотел было спорить, но тут его озарило: это лучший способ избавиться от всех неприятностей. Что его ожидает в нынешней жизни? Неумолимая жена, пострадавшая теща, личное банкротство, гнев Уитмарка и, вероятно, уголовное обвинение. – Что мне будет, если я признаюсь? – спросил Авила. – Ничего. Вас обработают в Кроуме, а потом, скорее всего, отпустят. – Если я политический беженец? – Это обычная процедура. – Si, – сказал Авила. – Yo soy balsero. Я беженец. Чиновник вздохнул с таким облегчением, что Авила, как бывший госслужащий, понял, что избавил человека от груды писанины. – Su nombre, роr favor? [71] – Хуан. Хуан Гомес. Из Гаваны. – Чем занимались на Кубе? – Я был строительным инспектором. 27
Они сидели в джипе – Эди с револьвером на переднем сиденье, Бонни прижалась к губернатору на заднем. – А если он не вернется? – спросила Бонни. Эди сама об этом думала. Надеясь, что так и будет. Проблема в том, что Щелкунчик унес чертовы ключи от машины. – Вы сможете замкнуть зажигание? – спросила она человека в купальной шапочке. – Это будет угон, – ответил тот. От его голливудской улыбки брала оторопь. – Почему вы не боитесь? – спросила Эди. – Чего? – Револьвера. Смерти. Вообще. Бонни сказала, что зато у нее страху полные штаны. Дождь стихал. Никаких признаков Щелкунчика или Авилы. Эди не могла отвести взгляда от человека, назвавшегося Сцинком. – В чем дело? – спросил он. – Моя шапочка? Эди подняла револьвер. – Вы бы могли отнять его у меня в любой момент, и вы это знаете. – Может, мне не хочется. Вот это и пугало. Какой смысл держать на мушке такого человека? – Я тебя не обижу, – сказал Сцинк и опять улыбнулся. Эди Марш просто млела от симпатичных морщинок у глаз. Она взглянула на Бонни: – Кажется, я понимаю, что ты нашла в этом парне. – Мы просто друзья. – Да? Тогда, может, скажешь, что он задумал? – Я не знаю, честно. Самой бы хотелось узнать. Эди потряхивало, все чувства перепутались. Выходя из номера, где на попечении шлюх оставался мистер Стихлер, она кое-что мельком увидела по телевизору. Сюжет о поездке Президента Соединенных Штатов в район, пострадавший от урагана, вернул ее к прежней мечте. Рядом с Президентом стоял недурственной наружности высокий мужчина лет тридцати с хвостиком, которого телеведущие назвали его сыном. Когда же они сказали, что он живет в Майами, на Эди снизошло странное озарение. Что из того, что он не Кеннеди? Может, конечно, юный республиканец слишком праведен, чтобы снимать в баре горячую девчонку для постельных забав? Но если он мечтал об этом всю свою задавленную жизнь? И он сын Президента. Это нужно взять на заметку, размышляла Эди. Особенно если нынешняя афера с ураганом будет разворачиваться с такой же ураганной скоростью. Она положила пистолет на сиденье и сказала пленникам: – Убирайтесь. Сейчас. Я скажу, вы меня сбили с ног и убежали. Бонни посмотрела на губернатора. – Твой шанс, девочка, – сказал Сцинк. – А вы? Губернатор покачал головой: – Я обещал Джиму. – Это еще кто? – спросила Эди. – Тогда, похоже, мы остаемся, – сказала Бонни. Сцинк попытался ее уговорить: – Позвонишь Августину, скажешь, что с тобой все в порядке. – Нет. – И мужу позвонишь. – Нет! Только когда все закончится. Эди разозлилась. С ними никаких нервов не хватит. Щелкунчик прав, они чокнутые. – Чудненько, – сказала она. – Оставайтесь, раз вы такие недоумки, а я сваливаю. – Отличное решение, – одобрил Сцинк. – Скажете, я ушла в туалет. – Запросто, – обещала Бонни. – Мол, у меня месячные, и все такое. – Сделаем. Сцинк подался вперед: – Не оставишь мне револьвер? – С удовольствием, – сказала Эди. Может, этот улыбчивый пристрелит Щелкунчика. Не считая синяка на правой груди, у нее сорок семь тысяч причин не расстраиваться по этому поводу. Эди хотела передать оружие, но Сцинк вдруг отмахнулся и сказал: – Хотя, если подумать… Эди обернулась, и у нее перехватило дыхание. К стеклу прижалась мокрая физиономия Щелкунчика. С расплющенным носом и изуродованным ртом – вылитая горгулья. – Соскучилась, крё-ооошка? – пропел Щелкунчик. Его бледные губы извивались по стеклу, как ленточные черви. Джима Таила подмывало вызвать подмогу, но это положило бы конец тщательно оберегаемому отшельничеству губернатора. Они давно условились: никакой кавалерии, если нет угрозы для невинных людей. Джим раздумывал, можно ли считать туристку невинной жертвой. Ее и Сцинка уже могли убить. Тайл угрюмо смотрел на машины, мчавшиеся по автостраде под проливным дождем, и снова корил себя, что позволил эмоциям возобладать над рассудком. Бренда осталась жива. Следовало возблагодарить бога и успокоиться. А он не угомонился. И губернатор легко получил от него номер машины. – Борьба с паразитами, – так выразился Сцинк, когда они покидали больницу. – Сотворивший это с миссис Рорк – представитель нежизнеспособного вида. Генофонд не нуждается в его услугах. С этим согласился бы и сам Дарвин, разве нет? Патрульный лишь попросил его быть осторожнее. – Джим, нас окружают говнюки мутанты. Посмотри, что они сделали с Флоридой. – Номера могли снять с другой машины, – ответил полицейский из холодной дали своих мыслей. – Тогда это тупик. Губернатор высвободился из крепкой хватки друга. – Они превращают край в выгребную яму. Одни с оружием, другие с портфелями – все они преступники. – Борьба с паразитами. – Мы делаем что можем. – Будь осторожен, капитан. |