Онлайн книга «Клинический случай»
– Во-первых, Джимми сказал бы мне, а во-вторых, он был слишком занят работой над своим собственным новым альбомом. – Погодите-погодите. – Я вытаскиваю ручку и блокнот. – Да я даже не знала, что Клио работает над альбомом. Брат ни слова об этом не говорил. – Когда вы беседовали с ним последний раз? – В день его смерти. – Дженет дует на свой кофе, и ее очки запотевают. – Он звонил вам с островов? Она кивает: – Я сама не могу ему звонить. Если она рядом. Клио мои звонки бесят. В отличие от вдовы, Дженет говорит о покойном брате в настоящем времени, поэтому я начинаю ей верить. Я записываю все, что она говорит, хотя понимаю, что информация мне уже вряд ли когда-нибудь пригодится. Некролог – скоропортящийся товар. Кроме того, это всего лишь ее слова против слов Клио. – Она даже не упомянула его новый альбом? – недоумевает Дженет. – Ни единого намека. – Вот мразь. – Ее голос дрогнул. Она замирает, так и не поднеся чашку с кофе ко рту. – Она сказала, что Джимми не собирался возвращаться в музыкальный бизнес, пока не встретил ее, – говорю я. – И вы ей поверили? – А почему нет? Он не выпустил ни единого альбома со времен «Стоматозника». Если бы вы мне перезвонили вчера, статья получилась бы совсем иной. Как это низко – сваливать вину за искажение фактов на скорбящую родственницу. Но Дженет, кажется, не обиделась. – К вашему сведению, – говорит она, – мой брат работал над этим альбомом четыре года. Может, даже пять. Меня слегка мутит. Какой-нибудь музыкальный журналист наверняка знает о незаконченном альбоме Джимми Стомы, и эту новость он красиво преподаст в другой газете. Я мог бы написать об этом свою статью, если бы вдова Джимми потрудилась поставить меня в известность. – Вы что-то переменились в лице, мистер Таггер. Пончик несвежий? – Зовите меня Джек. Почему Клио недолюбливает вас? – Потому что я вижу ее насквозь, – слабо улыбается Дженет. – Теперь и вы тоже увидели. Я провожаю сестру Джимми до ее машины; это старая черная «миата». Скорее уж крысиное дерьмо поедет, чем эта колымага. На мой немой вопрос Дженет отвечает: – Я врезалась в «скорую». – И затем добавляет: – Не бойтесь. Не нарочно. Я говорю ей, что у меня есть еще один вопрос, самый тяжелый: – Вы уверены, что ваш брат действительно мертв? Некоторое время она смотрит на меня. – Хорошо, что вы спросили, – наконец говорит она. – Давайте-ка прокатимся. Морг всего в двух кварталах от автомагистрали. Здание как две капли воды похоже на все остальные похоронные заведения Америки: колонны, кирпичный фасад и аккуратная живая изгородь. Я ненавижу морги. Я пишу о смерти – и с меня этого достаточно, но если уж выбирать, я скорее отправлюсь на место убийства бензопилой, чем в похоронную контору. – Когда вы мне звонили вчера, – говорит Дженет, – я была здесь. Нам приходится вылезать из ее машины через крышу, потому что смятые двери заклинило. – Значит, вы уже видели тело? – спрашиваю я. – Ага. – Что ж, придется поверить вам на слово, что Джимми мертв. Дженет снимает солнечные очки, и я вижу, что она много плакала. – Этому вас учат на факультете журналистики? – спрашивает она. – Верить любому бреду, который услышите? А что, если я вру? – Вы не врете, – возражаю я, старый матерый журналюга. Я вхожу за ней внутрь. Какой-то тип, источающий аромат тухлых гардений и похожий на торговца подержанной мебелью, бесшумно скользит по коридору, но, увидев Дженет, резко отскакивает в сторону – очевидно, они уже успели пообщаться. – Ну что, уже поджарили моего братца? – Простите? – Тип выдавливает такую улыбку, как будто у него несварение желудка. – Кремация, Эллис. Припоминаете? – Еще целый час. – Отлично, – кивает Дженет. – Я хочу еще раз взглянуть на него. Эллис, управляющий похоронным бюро, украдкой смотрит на меня. Я знаю этот взгляд – он думает, что я из полиции. Возможно, все дело в моем галстуке: ему самое место в коллекции Джека Уэбба. [20] Эллис спрашивает: – Что-то случилось? Дженет, не дрогнув, отвечает: – Это барабанщик из первой группы Джимми. Он специально прилетел с Гавайев. Эллис облегченно вздыхает. Мы следуем за ним по коридору до двери с табличкой «Посторонним вход воспрещен». Слава богу, это не крематорий. В комнате рядочком стоят четыре деревянных гроба на каталках. Во Флориде каждый труп бальзамируют и кладут в гроб, даже если ему ничего не светит, кроме кремации. Просто у нас есть такой закон – вероятно, его придумали специально для владельцев похоронных бюро. Дженет показывает на светлый ореховый гроб с оранжевой биркой, прицепленной на одну из ручек. – Билет в печку, – поясняет она. Эллис угодливо открывает верхнюю половину крышки… и мы лицезреем Джимми Стому. Учитывая его состояние, выглядит он сногсшибательно. Даже лучше, признаюсь вам, чем на обложках некоторых своих альбомов. Он такой худой и подтянутый – ни за что не догадаться, что в свое время он был потяжелее «Мясного Рулета». [21] Джеймс Брэдли Стомарти возлежит перед нами в дорогущем прикиде: черном как смоль пиджаке от Армани поверх белой шелковой рубашки, застегнутой на все пуговицы. В ухе сверкает бриллиант. Его стриженые каштановые волосы, подернутые серебром, блестят от мусса. С него должен брать пример каждый покойный рок-музыкант. Его сестра подходит поближе к гробу, и я ловлю себя на мысли: нам всем повезло, что его тело выловили так быстро. Эллис, похоронный тип, несомненно, со мной согласен: еще один день в компании акул под жарким багамским солнцем – и Джимми понадобился бы закрытый гроб. Очень плотно закрытый. – Вы неплохо над ним поработали, – говорю я Эллису, потому что именно это сказал бы придурковатый барабанщик, дружок Джимми. – Спасибо, – кивает Эллис. А затем добавляет для Дженет: – Он был очень красивый мужчина. |