Онлайн книга «Клинический случай»
Пожимая пухлую руку Джея Бёрнса, я называю себя и говорю, что мне хотелось бы встретиться с ним и поговорить, потому что я пишу про Джимми. Он что-то бормочет в знак согласия – странно. И тут я понимаю, что он под кайфом: глаза полузакрыты, из уголка рта сочится слюна. Завтра он и не вспомнит, что согласился на интервью; ему еще повезет, если он вспомнит свое имя. Когда наконец подходит моя очередь, я замечаю, что Клио вставила черные контактные линзы – очевидно, в знак скорби. Она здоровается так, будто впервые меня видит. – Джек Таггер, – напоминаю я, – из «Юнион-Реджистер». – Ах да. Я обнимаю ее и говорю: – Нам надо поговорить еще раз. Клио вырывается. – Нет-нет, не сейчас, – успокаиваю я. – Не сегодня. – Я, типа, завтра улетаю в Лос-Анджелес, – говорит Клио. – А о чем вы хотели поговорить? – О рыбной похлебке. О халтурном вскрытии, – улыбаюсь я. – Всего пара вопросов. Я не отниму у вас много времени. Клио как будто в живот хоккейной шайбой заехали. – Вы… н-н-нет, уб-убирайтесь отсюда, на хер, – заикаясь, бормочет она. – Вы расстроены. Мне жаль… Клио оборачивается, ища бритоголового типа: – Джерри? Джерри, пусть эт-этот ч-человек уйдет… Но я уже направляюсь к двери. Кажется, бесполезно спрашивать, нельзя ли мне прокатиться на яхте вместе со всеми, чтобы развеять прах Джеймса Стомарти. На парковке я нагоняю Аякс и Марию, они садятся в арендованный «сатурн» с откидным верхом. Они говорят, что им официально запрещено распространяться о том, над чем они и Джимми Стома работали в студии. – Мы подписали – как там его? – обязательство о неразглашении. Я бы рада помочь, но не хочу, чтобы меня за-несли в черный список. Мне еще там работать, – говорит Мария. – Та же фигня. Мне дочь надо кормить, – соглашается Аякс. – Тогда забудьте об этой записи. Расскажите мне о Джимми. Что он был за человек? Церковь Св. Стефана быстро пустеет, водители лимузинов покидают тень старого баньяна, швыряют на землю окурки и спешат к своим машинам. – Джимми был крут. Приятный мужик, – делится Аякс. – А Клио? Мария едко смеется: – Без комментариев, chico. [36] – Я тоже промолчу, – с отвращением добавляет Аякс. – О чем тут спрашивать? Вы видели эту сучку своими глазами. Она здесь ради «Себя». – Как думаете, он ее любил? Аякс фыркает и заводит машину. Мария машет мне рукой. – Вас немного заносит, – беззлобно говорит она. – Мы просто бэк-вокалистки. Ага? Я смотрю, как они отъезжают. Затем иду к своему «мустангу», швыряю блокнот на переднее сиденье и врубаю кондиционер. Меня будто пропустили через мясорубку – после похорон мне всегда паршиво. Но сцена, которую я наблюдаю через ветровое стекло, заставляет меня довольно ухмыльнуться: вдова Стомарти, сжимая в руках бронзовую урну, дает интервью Тимми Бакминстеру. Я опускаю все стекла, врубаю «Блудливых Юнцов» на полную и с легким сердцем выезжаю с парковки. Запевай, Джимми. 8
Дженет Траш открывает дверь: – А. Это вы. – Можно войти? – Послушайте, дайте мне объяснить… – Вы не обязаны. – Мой наряд, – робко продолжает она, – я хочу объяснить… На Дженет хэллоуинский костюм полицейского: начищенные до блеска черные сапоги, темно-синие брюки с серыми лампасами, накрахмаленная белая рубашка с дешевым оловянным значком на груди и кобура с игрушечным пистолетом. За ворот рубашки заткнуты пластиковые зеркальные очки с голубыми стеклами. Из заднего кармана торчит пачка квитанций. Не хватает только наручников. – Извините, – говорю я. – Не знал, что вы не одна. – Я одна. То есть не совсем. Она машет мне рукой, чтобы я заходил, и знаками просит говорить потише. Маленькая гостиная освещена ярко, как телестудия, каковой она, очевидно, и является. Дженет показывает куда-то в угол и шепчет: – Всего пару секунд. Она надевает очки и проводит рукой по волосам. Затем встает под лампы, подбоченивается и смело поворачивается лицом к видеокамере размером не больше точилки для карандашей. Камера установлена на журнальном столике рядом с компьютером. На экране то и дело появляются новые строчки, но я сижу далеко и не могу прочитать. Дженет склоняется над клавиатурой и печатает сообщение своему виртуальному приятелю. Затем выпрямляется и объявляет: – Ларри, ты все еще под арестом, так что не вздумай делать глупости. Перезвони мне через двадцать минут. Она снова что-то набирает на клавиатуре, и экран гаснет. Она подходит к алюминиевым штативам и выдергивает из розетки осветительные лампы. Снимает очки и швыряет их на журнальный столик. – «Будвайзера» хочешь? – спрашивает она. – Хочу. – Или что покрепче? – Без разницы. Что сама будешь. Мы перемещаемся на кухню – здесь значительно прохладнее. Дженет протягивает мне последнюю бутылку пива и открывает банку колы для себя. – «Королева парковки». Стрип-шоу в Интернете, – говорит она. – Слышал про такие? У тебя ведь есть Интернет? Как я в это ввязалась? Ну, я искала работу, и одна моя подружка – мы с ней ровесницы – сказала, что можно заработать хорошие бабки просто… Ну, она раздевается до костюма Евы, понимаешь? А я только до белья. В общем, подружка помогла мне все тут установить, завести мой собственный веб-сайт и номер, начинающийся с 900, ну и все такое. Ее шоу называется «Монастырь»: она и еще три девчонки одеваются доминиканскими монахинями. Про них даже написали в «Салоне». – Дженет присасывается к банке и жадно пьет. – Королева парковки – это интересно, – говорю я, чтобы ее поддержать. Дженет кивает: – Это была моя идея. Почти всем мужикам нравятся женщины в форме. Согласен? – Я стараюсь не спать с представителями власти. – Могу поспорить, ты бы запросто мог, – бесстрастно говорит Дженет, без тени намека. – В любом случае ты наверняка думаешь, что все это мерзко и недостойно. – Я думаю, это не мое дело. – Четыре бакса в минуту, Джек, – вот сколько эти идиоты платят мне, чтобы я выписала им штраф за неправильную парковку. – В лифчике и трусиках. |