Онлайн книга «Купание голышом»
– Боже, ты меня прикончишь! – Почему ты так напряжен? – спросила Медея ровным голосом инструктора по йоге. – Расскажи мне, что не так, сердце мое. – Мне кажется, ты пытаешься открутить мне ногу. Может, пропустим эту часть? – Пропустим нашу разминку? Ни за что, милый. Джои пожалела, что лежачее положение не позволяет ей взглянуть в зеркало на стене. – Разминка нужна только одному органу, – говорил тем временем Чаз, – а не то он взорвется. – Хорошо, хорошо. Расслабься. Общение между Чазом и Медеей становилось все менее вербальным, и вскоре возня наверху приняла знакомый воинственный ритм. Но ревность Джои или отвращение скоро были вытеснены ее опасениями за свою жизнь. Чаз налегал все сильнее, и Джои ладонями и коленями подперла крестовины кроватной рамы. Опыт говорил ей, что эта стадия займет от десяти до двадцати минут, в зависимости от того, сколько вина выпил муж. Джои закрыла глаза и постаралась отрешиться от того, что происходило на расстоянии вытянутой руки. Ее план требовал трезвого расчета. Она дождется, пока Чаз окажется на грани кульминации, и выскочит, как чертик из табакерки; сигналом будет низкий волчий вой, который всегда предшествовал его эякуляции. Летучая нестройная мелодия неслась с кровати и струилась по комнате – Медея мурлыкала, Чаз решительно хрюкал, изображая перкуссию. «Интересно, это какая-то чудная тантрическая мантра, – думала Джои, – или просто фальшивое исполнение по-настоящему кошмарной песни?» Внезапно ее муж прохрипел: – Черт, почему я ничего не чувствую? – А? – Мурлыканье оборвалось. – Я сказал, что ни черта не чувствую! – яростно выпалил Чаз. – Не смей останавливаться. Давай, давай, мой сладкий. Кроватные пружины печально скрипнули, когда он слез. Джои представления не имела, что пошло не так – уж если ее муж начал, только взрыв атомной бомбы не даст ему закончить. – Я одеревенел, – пожаловался он. – Ой, да все нормально. Давай, продолжай, – взмолилась Медея. – Тебе, может, и нормально. – Давай я тебе помогу, милый… – Нет! Не надо! – Да господи боже. – Безмятежная Медея начала злиться. Что-то приглушенно хлопнуло, и Джои увидела босые ноги Чаза – он решительно освободил кровать. – Что это за духи? – спросил он. – Я ничем не душилась. Это масло или, может, черничные свечи. – Эти чертовы свечи тут ни при чем. Я слышу запах духов, – заявил Чаз. – Тех самых, которыми пользовалась моя жена. Ледяная тишина, затем: – Твоя жена? – Покойная жена, – быстро поправился Чаз. – А почему ты никогда не говорил мне, что был женат? Джои начала болеть за Медею. «Скажи ей правду, ты, трус». – Это очень болезненные воспоминания, – объяснил он. – Когда она умерла, Чаз? Повисла тишина иного рода, но такая же неуютная. Джои все бы отдала, чтобы увидеть, какое у Чаза лицо. – Я бы не хотел об этом говорить, – сказал он. – Это очень меня расстраивает. – Очень, но явно не слишком, – съязвила Медея. – Вижу, ты все еще готов к бою. – Нуда, у него отдельное мнение на этот счет. Ему не удалось развеселить Медею. – Я же говорю, я не пользуюсь духами. Если ты что-то слышишь, это твое воображение. «Это "Шанель"», – едва не прошептала Джои. Перед отъездом с острова она невинно чуть-чуть подушилась за ушами. Очень важно, что Чаз разобрал ее аромат среди всех этих вонючих сладких испарений передвижной нарколавки Медеи. – Все, я ухожу, – объявила Медея. – Нет, давай еще раз попробуем. – Мне не нравятся вибрации в воздухе, Чаз. – Погоди секундочку. Останься. Пожалуйста. В голосе Чаза звенело подлинное отчаяние. Увидеть, как его отшили, ничуть не хуже, чем выпрыгнуть из засады с обручальным кольцом, каковое действо. Джои решила отложить на потом из симпатии к Медее. Которая уже выбралась из постели и бодро собирала свечи и масла. – Ты не можешь уйти. Ты не можешь, – умолял Чаз. – Только посмотри на меня! – Очень впечатляет. Отлей его в бронзе. – Хочешь принять ванну? Можно попробовать в ванне. – Он зажал ее в угол, их ноги почти соприкасались. – Чаз, я сказала «нет». – Ну давай. Не ломайся. Джои услышала гортанный вскрик, который перешел в медленный мучительный стон. – Хватит! – наконец выпалил Чаз. – Ты определенно не умеешь слушать, – заметила Медея. – Ты – делаешь – мне – больно! – На курсах рефлексологии нам показывают специальные упражнения, чтобы руки были сильнее. Чувствуешь? – О боже, – сказал Чаз. – Спорим, я могу его сломать, как кусок хлеба? – Прости, что не рассказал о жене. За все прости. – Не надо давить мне на жалость, – произнесла Медея. – Прекрати. Ногти… – Длинные, правда? – Я тебя умоляю. Я тебя умоляю, – хныкал Чаз. Джои была в восторге. У девушки отличный стиль. – Я ухожу, – продолжала Медея, – но если ты хотя бы качнешь этой штукой в мою сторону до того, как я выйду за дверь, я тебя так изуродую, что ты в жизни больше ни с кем не сможешь заняться сексом. Даже с самим собой. Усек? – Да. Ой! Да! Они оделись в полном молчании. Джои легко могла себе представить глаза мужа: ошеломленные, как у побитого щенка. Она уже видела такое, когда врезала ему за то, что он обозвал ее нехорошим словом. – Ну, пока. – Медея остановилась в дверях. Джои заметила, что на Медее пеньковые сандалии. – Прости за сегодня. Правда, – сказал Чаз. – Можно я тебе как-нибудь позвоню? – Ты что, блин, серьезно? И тут пол задрожал под Джои, будто с потолка свалился холодильник. Откуда-то из дома понеслись нечеловеческие вопли. – О боже, – вяло произнес Чаз. – Ну что еще? Медея уже бежала, когда Чаз нашел то, что искал, в прикроватной тумбочке. Джои Перроне подождала, пока он пробежит по коридору, выскочила из-под кровати и выглянула из-за угла. Столовый нож в руке казался хрупким и нелепым, но она не смела его бросить. |