Книга У-гу!, страница 41 – Карл Хайасен

— Тогда пойди вздремни, — по-отечески посоветовал начальник. — Потому что, если ты опять надумаешь вздремнуть на дежурстве, в твоем личном деле появится еще одна запись, но покороче. Об увольнении.

Когда они вышли из кабинета капитана, сержант дружески хлопнул Делинко по спине.

— Еще две ночи, Дэвид, — и дело в шляпе. Ты доволен?

— У меня вопрос, сэр. Я буду там дежурить в одиночку?

— Хм, у нас как раз сейчас напряженка с ночными дежурными. Кирби укусила оса, Миллер подхватил гайморит. Да, похоже, ты у нас будешь одинокий охотник. А что, есть проблемы?

— Нет, все в порядке, — поспешно заверил его Делинко, хотя с учетом обстоятельств он бы предпочел дежурить с напарником. Дикобраз-то, скорее всего, будет отсиживаться в своем вагончике — да и напарник из него так себе.

— Делинко, ты кофе пьешь?

— Да, сэр.

— Это хорошо. Выпей двойную порцию, — посоветовал сержант. — Надеюсь, ничего не случится, но, если все-таки случится, советую тебе это не проспать.

По пути домой патрульный (наконец-то снова патрульный!) Делинко сделал остановку у сувенирного киоска на Главной улице. Потом свернул к Центру предварительного заключения несовершеннолетних правонарушителей. Он решил еще раз попытаться расколоть Дану Матерсона — вдруг задержанный признается хоть в одном предыдущем акте вандализма!

В комнату для допросов Дану привел конвоир в форме, который затем вышел и остался ждать за дверью. На Дане был мятый комбинезон с надписью «ЗАКЛЮЧЕННЫЙ» поперек спины. Пальцы ног у него распухли после крысоловок и ни в какую обувь не влезали, так что он был в одних носках. Делинко протянул ему пластинку жвачки, и Дана запихал ее за щеку.

— Ну что? У тебя было время подумать.

— О чем? — Дана выдул здоровенный пузырь, который с шумом лопнул.

— Ты знаешь о чем. О своем положении.

— Мне-то чего думать, — лениво ответил задержанный. — Пускай адвокат думает.

— Забудем про адвоката, ладно? — полицейский Делинко подался вперед. — Я замолвлю за тебя словечко перед судьей, если поможешь мне кое с чем разобраться. Скажи, это ты закрасил окно моей машины?

Дана фыркнул.

— На кой мне заниматься такой дурью?

— Слушай, Дана, я могу сильно облегчить тебе жизнь. Только скажи правду!

— Ага, — ответил Дана. — Поцелуй меня в задницу, тогда скажу.

Делинко скрестил руки на груди.

— Вот за такое неуважительное отношение к правопорядку ты здесь и оказался.

— Какое еще отношение? Я здесь оказался из-за этого гада Эберхарда, ясно?

— Ну все, хватит! — Делинко встал из-за стола. — Мы только попусту теряем время.

— Точно, — презрительно усмехнулся Дана. Он ткнул пальцем в лежащую на столе хозяйственную сумку. — Что, сигареты мне принес, наконец?

— Нет, кое-что другое. — Делинко потянулся за сумкой. — Принес тебе одного малютку в компанию, чтоб было не скучно. На, держи. — С этими словами Делинко подтолкнул сумку к краю стола и как бы случайно вывалил ее содержимое Дане на колени.

Дана взвыл и подпрыгнул, пытаясь стряхнуть с себя эту штуковину. В панике он грохнулся на пол вместе со стулом, но тут же вскочил и кинулся за дверь, где конвоир мускулистой рукой схватил его за плечо и увел.

Полицейский Делинко, оставшись в одиночестве, задумчиво уставился на существо, валявшееся на линолеуме, — зубастое, чешуйчатое, совсем как настоящее, не считая приклеенного к морде ценника.

На резинового аллигатора из сувенирного магазина.

Судя по реакции Даны, он не имел отношения к актам вандализма у «Бабушки Паулы». Если его так напугала безобидная резиновая игрушка, значит, он точно не мог притащить на стройплощадку настоящего аллигатора — и тем более подкинуть его в темный сортир. И значит, главный вандал по-прежнему гуляет на свободе, замышляя новые каверзы.

Да, полицейскому Делинко предстояло провести на дежурстве две долгие и тревожные ночи.

У Эберхардов был компьютер, на котором Рою разрешалось делать домашние задания и иногда играть в «Сноуборд».

Рой уже хорошо ориентировался в интернете, так что он без проблем «нагуглил» кучу информации о кроличьей сове. Например, узнал, что флоридская разновидность кроличьих сов на латыни называется Athene cunicularia floridana — «Атэнэ куникулярия флоридана». Это пугливая птичка; на охоту, как и другие совы, она выходит после заката. Гнездится обычно с февраля по июль, но в октябре птенцы все еще находятся в норах…

Рой методично просматривал страничку за страничкой, пока наконец не нашел, что искал. Он распечатал два листа с одинарным интервалом, сунул их в ранец и вскочил на велосипед.

До муниципалитета Кокосового Залива Рой добрался быстро. Пристегнув велосипед у входа, он двинулся по указателям на стенах к отделу строительства и землепользования.

За стойкой перебирал какие-то бумаги узкоплечий веснушчатый служащий. Не дождавшись, пока служащий обратит на него внимание, Рой кашлянул, поздоровался и попросил показать ему документы на строительство, которое ведет всеамериканская сеть «Блинчики бабушки Паулы».

Служащий озадачился.

— У тебя есть юридическое описание?

— Описание чего?

— Земельного участка.

— Конечно. Угол Ист-Ориоль и Вудбери.

— Это не юридическое описание, — сказал служащий. — Это даже не точный адрес.

— Извините. Точнее я не знаю.

— Вам это в школе задали? — поинтересовался служащий.

Пусть будет в школе, подумал Рой.

— Да.

Ради спасения сов можно и приврать капельку.

Велев Рою подождать, служащий вышел в соседнюю комнату и вскоре вернулся с толстой стопкой папок в руках.

— Так которая из них тебя интересует? — с притворным участием спросил он.

Рой растерянно уставился на него. Он понятия не имел, с чего начинать.

— Наверное, та, где разрешения на строительство, — сказал он неуверенно.

Когда служащий начал перебирать папки, Рой забеспокоился: а вдруг документы написаны таким заковыристым языком, что он вообще в них не разберется? Все равно что по-китайски?

— Хм… Папки с разрешениями и экспертными оценками здесь нет, — сказал служащий, подравнивая высокую стопку.

— Что это значит? — спросил Рой.

— Наверное, с ней кто-то работает.

— А кто?

— Это надо узнавать у начальницы, — ответил служащий. — А она уже ушла. Рабочий день заканчивается в полпятого, а сейчас… да, видишь, уже четыре двадцать семь. — Для убедительности он постучал по циферблату наручных часов.