Книга У-гу!, страница 51 – Карл Хайасен

На первой полосе красовалась фотография: Рой, Беатриса и «бабушка Паула» стоят взявшись за руки, а сзади из земли торчит голова Рыбохвата, похожая на упавший с пальмы кокосовый орех, только с белым хохолком.

Текст под фотографией раскрывал настоящие имена «бабушки Паулы» («актриса и бывшая королева красоты Кимберли Лу Диксон») и сводного брата Беатрисы («Наполеон Бриджер Липс»).

— Так он вернулся домой? — спросила мама.

— Вряд ли он считает это своим домом, — ответил Рой. — Но, в общем, он сейчас у матери и отчима.

После стычки с Беатрисой Лонна Липс устроила публичный приступ материнского горя, требуя немедленного воссоединения с сыном. Полицейские из самых лучших побуждений провели ее к Рыбохвату, спугнув сову с его головы.

— Мой храбрец! Мой маленький бесстрашный герой! — завывала Лонна перед телекамерами, пока Рыбохват выбирался из норы. Рой с Беатрисой в бессильном отвращении смотрели на то, как она душит сына в театральных объятиях.

Миссис Эберхард выстригла из газеты фотографию, на которой Лонна позировала перед камерой вместе с сыном. Рыбохвату явно было не по себе.

— Может, у них все наладится, — оптимистически сказала мама.

— Нет, мам. Она просто хотела попасть в телевизор. — Рой пошел за ранцем. — Мне пора.

— Папа хотел с тобой поговорить, прежде чем ты пойдешь в школу.

Накануне мистер Эберхард допоздна задержался на работе, а когда он вернулся домой, Рой уже давно спал.

— Он сердится на меня? — осторожно спросил Рой.

— Не думаю. С чего бы ему на тебя сердиться?

— За вчерашнее. — Рой ткнул пальцем в изрезанную ножницами газету. — За то, что мы там устроили с Беатрисой.

— Но ты же не нарушил никаких законов и не сделал никому ничего плохого. Ты просто высказал то, во что верил. Твой отец с уважением относится к таким поступкам.

Рой понимал, что «с уважением» и «с одобрением» — не всегда одно и то же. Вообще-то ему казалось, что папа тоже беспокоится о совах, но вслух папа никогда об этом не говорил.

— Мам, как ты думаешь, «Бабушка Паула» все равно захочет строить там свою блинную?

— Не знаю, Рой. Когда одна журналистка спросила об этом мистера Чуддинга, он на нее набросился. Видно, совсем потерял голову.

— Да ты что! Набросился на журналистку?

— Ну да. И стал душить.

— Не может быть! — не поверил Рой. Они с Беатрисой ушли до начала импровизированной пресс-конференции.

— Вот, почитай, — миссис Эберхард передала ему очередную газетную вырезку.

Удивительно, сколько внимания уделила газета их вчерашней демонстрации в защиту сов. Наверное, в Кокосовом Заливе это была самая крупная сенсация со времен прошлого урагана.

— Журналисты сегодня трезвонят с шести утра, — сказала мама. — Папа даже велел мне снять трубку, чтобы телефон не мешал спать.

— Прости, пожалуйста, мам.

— Что за глупости! Зато я заполнила целый альбом вырезками из газеты. Теперь тебе будет что показать детям и внукам.

Я бы лучше показал им этих сов, подумал Рой. Если совы доживут до моих внуков.

— Рой, открой дверь! — крикнул папа из своего кабинета. — Кто-то пришел!

На крыльце стояла худенькая девушка с короткими темными волосами. В руках она держала блокнот и ручку.

— Привет. Я из городской газеты, — объявила она.

— Спасибо, но мы и так ее выписываем.

— Я не продаю газеты, — рассмеялась девушка. — Я их пишу. Келли Колфакс, — представилась она, протягивая руку.

На шее у нее виднелись синие отметины — вроде тех, что недавно были у него самого от пальцев Даны Матерсона. Наверное, это она рискнула спросить у Чака Чуддинга, собирается ли «Бабушка Паула» строить блинную на совиных норах.

— Подождите, я позову папу.

— Нет-нет, не надо. Я пришла к тебе, — сказала она. — Ты же Рой Эберхард?

Рой застыл на месте. Ему не хотелось показаться невежливым, но он боялся ляпнуть что-то лишнее и навредить Рыбохвату.

Келли Колфакс разразилась пулеметной очередью вопросов:

— Что привело тебя к участию в этой демонстрации? Ты дружишь с Наполеоном Бриджером Липсом? Как вы с ним устраивали акты вандализма на участке «Бабушки Паулы», вместе или по очереди? Ты любишь блинчики? Какие блинчики ты любишь?

У Роя голова пошла кругом. Наконец он не выдержал и сказал:

— Я просто хотел защитить сов. Вот и все.

Пока журналистка записывала его слова в блокнот, дверь открылась и на пороге появился Эберхард-папа — чисто выбритый, в элегантном сером костюме.

— Простите, мэм, не могу ли я перекинуться парой слов с сыном?

— Конечно, конечно! — закивала журналистка.

Мистер Эберхард завел Роя в дом и прикрыл дверь.

— Рой, ты не обязан отвечать на ее вопросы.

— Я только хотел ей объяснить…

— Вот, держи. — Папа открыл портфель и достал из него довольно увесистую папку для документов.

— Что это? — спросил Рой.

— Отдай журналистке, она разберется.

Рой открыл папку и расплылся в ухмылке.

— Это папка из муниципалитета? Тут все их документы?

— Копии, — сказал отец.

— Я спрашивал, но ее не было на месте. Теперь понятно почему.

Как оказалось, мистер Эберхард взял папку, скопировал каждую страницу и отнес экспертам по природоохранным вопросам.

— И что они сказали? Есть у «Бабушки Паулы» разрешение закапывать совиные норы — или нет? — спросил Рой. — Была эта бумажка в папке?

Папа покачал головой:

— Нет.

Рой ликовал и в то же время недоумевал.

— Пап, так почему ты не отнес ее сразу в свое министерство юстиции? Зачем тебе нужно, чтобы я отдал ее в газету?

— Видишь ли, — доверительно сказал сыну мистер Эберхард, — в ней есть кое-что, о чем должны знать все жители Кокосового Залива. Точнее, они должны знать о том, чего в ней нет.

— А чего в ней нет? — спросил Рой.

И папа ему ответил.

Когда Рой снова вышел на крыльцо, Келли Колфакс встретила его лучезарной улыбкой.

— Ну, продолжим наше интервью?

Рой радостно улыбнулся ей в ответ.

— Простите, но я опаздываю в школу. — Он протянул ей папку: — Вот. Это вам пригодится для статьи.

Журналистка сунула блокнот под мышку и, забрав у Роя папку, зашелестела страницами. Понемногу лучезарная улыбка на ее лице сменилась кислой миной.