Онлайн книга «Уж эти мне мужчины»
— До аула, однако, больше двух часов будет, — с сомнением произнес Шамиль. — А ты перебежками! Глядишь, и за полтора обернешься, — ободрил его Азиз. — Ты лучше о чаче подумай. Шамиль сжал винтовку. В его душе еще продолжалась борьба, в которой чувство долга заранее было обречено на бесславное поражение. — Ладно! — решительно стукнул прикладом о землю Шамиль. — Будь что будет! Я иду в аул! — Вот это дело! — хлопнул его по плечу Азиз. — Вот так я влетел на двадцать пять тысяч долларов, — закончил свое печальное повествование Иван Копилкин. Обычно бесстрастный взгляд Серого Кардинала, как ни странно, выражал живое сочувствие. — И как же ты расплатился? — поинтересовался он. — Своей дочерью, — мрачно ответил Иван. — Это как? — осторожно спросил Степан Иванович. — Она добровольно отправилась батрачить на одного типа в течение пяти лет, чтобы меня не убили за долги. — Вот это да! — Кашкин присвистнул от восхищения. — Мне бы такую дочь! — Она меня ненавидит! — еще больше помрачнел Иван. — Я никогда не был хорошим отцом. — Если выберемся отсюда, обещаю, я заплачу твой долг, — пообещал Серый Кардинал. — Не шутишь? — недоверчиво уставился на него Копилкин. — Это ж какие деньги! — Я никогда не шучу! — заверил его Степан Иванович. — Говорят, Господь помогает тому, кто творит добрые дела. — Я думал, ты не веришь в Бога! — удивился Иван. — Теперь и сам не знаю, во что верю. Я здорово изменился за эти дни, — сказал Серый Кардинал. — У меня было время подумать. — У меня тоже, — согласно кивнул фокусник. Дверь землянки распахнулась, и, размахивая кинжалом устрашающих размеров, на пороге появился взъерошенный Азиз. Иван испуганно попятился. — Что? Уже? — ошарашенно спросил он. — Говорили ведь, через месяц! Еще почти две недели осталось! — Что — через месяц? — не понял Шакбараев. — Казнь! — внезапно охрипшим голосом просипел Копилкин. — Какая казнь! Совсем с ума сошел! — укоризненно покачал головой Азиз. — Я освободить вас пришел. Или вы уже не хотите деньги платить? — Хотим, хотим! — заверил его Кашкин. — Об этом не беспокойся. — А кинжал зачем? — с облегчением переводя дух, спросил Иван. — Как зачем? Веревки резать! — Шакбараев сокрушенно почмокал губами. — Совсем глупый стал. А вот в карты хорошо играешь. — Так режь! — сунул ему связанные руки фокусник. — Ключ, пожалуйста! — обратился к консьержу Хосе Мануэль. — Кстати, сеньорита Диас Флорес у себя? — Она вернулась около двух часов назад, — сказал тот, протягивая журналисту ключ. «Надеюсь, они уже спят, — пробормотал Хосе Мануэль, направляясь к лифту. — К утру успею придумать какое-нибудь благовидное объяснение своему исчезновению». Зевая, журналист повернул ключ в замочной скважине и открыл дверь. Только сейчас он почувствовал, что смертельно устал. Чема нажал на выключатель, и вспыхнувший свет озарил могучую фигуру Костолома, устроившегося в кресле, и соблазнительно раскинувшуюся на кровати Мириам Диас Флорес. — Сюрприз! — с нехорошей улыбкой произнес Костолом. Хосе Мануэль устало прикрыл глаза. — А я-то думал, вы давно уже спите, — безрадостно произнес он. — Где ты был? — все с той же нехорошей улыбкой поинтересовался Костолом. — По-моему, мы еще не женаты, так что сомневаюсь, что должен давать тебе отчет о своих перемещениях, — недовольно ответил журналист. Гарик неторопливо взял со стола пустой стакан, повертел его в пальцах, внимательно посмотрел его на просвет, а затем резким движением впился в него зубами. Откусив здоровенный кусок стекла, Костолом, к ужасу Хосе Мануэля, с громким хрустом принялся его жевать. Чема, обладающий типично испанской впечатлительностью, почувствовал, как его рот наполняется слюной. Ему казалось, что острые неровные осколки терзают его собственные губы и десны. Представив, как стекло разрезает на части его горло, неторопливо опускаясь вниз, в пищевод и желудок, журналист испустил тихий стон. Он был сломлен, и Костолом это прекрасно понимал. — Еще раз спрашиваю: где ты был? — с громким чмокающим звуком проглотив осколки, повторил Гарик. — Я был с той женщиной, — покаянно признался журналист. — Вы уж простите, сам не знаю, что на меня нашло. Конечно, я должен был предупредить вас, но боялся, что упущу ее, пока буду объясняться с вами. — А я что говорила! — победно воскликнула Мириам. — У этих мужиков всегда только одно на уме. — Я не верю тебе, — сказал Костолом. Журналист развел руками. — Ну, с этим я ничего не могу поделать, — произнес он. — Я лично сказал тебе чистую правду. Если хочешь, можешь проверить меня на детекторе лжи. Гарик поднялся с кресла и, подойдя к Хосе Мануэлю, ткнул его указательным пальцем в грудь. Журналист пошатнулся. — Сейчас уже поздно, идем спать, но имей в виду, мы с тобой еще не закончили, — угрожающе сказал Гарик. Мириам соскользнула с кровати и, нежно взяв Костолома под руку, повела его к выходу. — Спокойной ночи, — зевнул им вслед Чема. — Шамиль! Азиз! — оглядываясь по сторонам, позвал Волк. — Эй, кто-нибудь! — В чем дело? — спросил Стрелок. — Что-то не так? — Все так! — рявкнул Дарасаев, рысцой направляясь к землянке. Пинком ноги распахнув дверь, Волк влетел внутрь и застыл, глядя на валяющиеся на полу обрезки веревок, когда-то связывавших руки и ноги узников. Не помня себя от ярости, чеченец выхватил пистолет и под аккомпанемент самых изысканных ругательств выпустил всю обойму по беззащитным кускам веревки. Стрелок вздрогнул, услышав выстрелы. — Ты псих! Ты что, убил их? — закричал Дмитрий Сергеевич, врываясь в землянку с пистолетом наперевес. Кроме подвывающего от ярости и продолжающего ругаться Волка, в землянке никого не было. — Но здесь же никого нет! — констатировал очевидный факт Стрелок. — Так в кого же ты палил? — Уйди! Убью! Не хочу тебя видеть! — отрывисто восклицал Дарасаев, шаря по карманам в поисках запасной обоймы. — Ладно, я могу уйти, если ты так хочешь, — пожал плечами Борисов. — Только сначала скажи мне, где заложники. — Где заложники? — вскинулся Махмуд. — Ты спрашиваешь меня, где заложники! Может быть, ты сам скажешь мне, где они? — А я-то откуда могу знать? — удивился Стрелок. — Вроде это твои люди их охраняли. |