Книга Воскресшая любовь, страница 29 – Мэдлин Хантер

– Мне нужны названия и адреса притонов по курению опиума, расположенных в Лондоне. А также имена людей, которые приходят сюда, включая владельцев этих притонов. В частности, меня интересуют заведения, владельцы которых закупают опиум, привезенный с Дальнего Востока, а не из Турции: опиум, который предназначается для курения. От опиума, который жуют, он отличается своим внешним видом. Прежде чем его продавать, его подвергают особой обработке, в результате которой он превращается в шарики.

– Шарики, говорите? С Дальнего Востока? – Гаррауэй выразительно хмурил брови, делая вид, что старается вспомнить. – Говорят, качество опиума, который привозят с Дальнего Востока, хуже, чем товар из Турции, и не годится для медицинских целей. В нем содержится меньше морфия. В аптеки он не продается. Зато он годится для других целей, и его выгодно ввозить, если можно каким-то образом избежать таможенных пошлин. – Владелец кофейни фыркнул. – А о контрабандном опиуме мне ничего не известно, лорд Истербрук.

– Минсинг-лейн – центр торговли опиумом в Англии, а ваша кофейня – центр торговли на Минсинг-лейн. Думаю, вам известно абсолютно все, что касается этой проблемы. – Кристиан вынул из кармана пять гиней и швырнул их на стол. Затем достал пистолет и положил рядом с монетами. – Я не могу терять с вами свое драгоценное время.

Гаррауэй побледнел, а затем зло прищурился:

– Мне наплевать на ваши угрозы, сэр. Но раз уж на то пошло, лучше вы, чем какая-то женщина.

– Женщина?

– Да. Она приходила сюда две недели назад. Тоже спрашивала про эти самые шарики. Тоже отказывалась верить, что здесь они не в ходу.

– Она угрожала вам пистолетом?

– Нет, хуже. Сказала, что сюда явятся работники таможни. – Он вытер нос кружевным платком. – Настоящая гарпия. Странная какая-то. Сущая мегера.

– Если она в конце концов оставила вас в покое, значит, вы сообщили ей чье-то имя или адрес. Немедленно сообщите их мне.

Гаррауэй сгреб со стола монеты. Уже через пару минут Кристиан снова сидел в своем экипаже. Он ехал в притон на Сент-Джайлс.

Притон ютился в помещении между игорным домом и убогой бакалейной лавкой. Он был занавешен плотными шторами, не пропускавшими внутрь солнечный свет. Стоило взглянуть на человека, стоявшего в дверях, чтобы отпала охота входить внутрь.

– Выдумаете, это его владелец? – спросила леди Линсуэрт, когда они с Леоной вышли из экипажа. Охранник в дверях был китайцем и был одет в платье такого же покроя, как у Тун Вэя, только сшитое из более дешевой ткани и без вышивки.

– Вряд ли, – заметила Леона. – Скорее всего это охранник. И возможно, своего рода живая вывеска. Его вид должен был свидетельствовать о том, что внутри посетителей ждут чудеса с Востока.

Тун Вэй разглядывал своего соотечественника с нескрываемым презрением.

– Опишите внешность вашего брата. Я разыщу его, если он здесь.

– Он среднего роста. Никаких особых примет. Попросите, пожалуйста, того человека впустить меня в дом. Своего брата я узнаю с первого взгляда. Мы не побеспокоим остальных посетителей.

– Тун Вэй, попытайся уговорить охранника разрешить нам всем войти в это заведение, – сказала Леона. – Молодой человек может отказаться пойти куда-либо с незнакомцем, а сестра сумеет его уговорить.

Оставив женщин возле экипажа, Тун Вэй подошел к двери. После традиционного для китайцев церемонного приветствия между ним и охранником притона произошел оживленный разговор на китайском наречии, напоминавшем птичий щебет.

Леона не знала китайского и не могла понять, удалось ли Тун Вэю добиться от охранника того, что требовалось. Судя по всему, охранник пребывал в нерешительности, то раболепно кланяясь Тун Вэю, то наотрез отказываясь выполнить его просьбу.

Наконец Тун Вэй вернулся к женщинам.

– Ему запрещено пускать кого-либо в помещение, потому что посетителям заведения гарантируют, что там им никто не помешает. Охранник все же скрепя сердце согласился нас впустить. Но мы должны действовать очень быстро.

– Как тебе удалось его уговорить? – спросила Леона.

– Он жалкий воришка, но даже он стыдится того, что ему приходится иметь дело с отравой, запрещенной нашим императором.

Пройдя мимо привратника, Тун Вэй провел Леону и леди Линсуэрт в дом. Помещение было погружено в глубокий сумрак. Когда глаза привыкли к темноте, Леона разглядела соломенные тюфяки на полу и лежавших на них людей. Рядом с каждым тюфяком стояла лампа с опиумом и лежала длинная трубка – на таком расстоянии, чтобы до нее можно было дотянуться.

– Здесь так темно, – пробормотала леди Линсуэрт, зажав нос носовым платком. Дым в комнате напоминал густой туман.

Леона взяла леди Линсуэрт за руку и повела между рядами тюфяков.

– У нас мало времени. Смотрите скорее, здесь ваш брат или нет. Пока нас отсюда не вышвырнули.

Леди Линсуэрт наклонялась над каждым из посетителей поочередно и смотрела в пустые глаза бедняг, которые искали утешения в наркотическом дурмане. Тун Вэй не отставал от женщин ни на шаг.

Когда они осмотрели половину помещения, туда вошел еще какой-то мужчина – явно не китаец, на голову выше Тун Вэя, со щегольской рыжей бородой и рыжими волосами.

Заметив чужаков, рыжеволосый направился прямо к ним. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

– Продолжайте искать своего брата, – обратилась Леона к леди Линсуэрт.

Тун Вэй повернулся, заслонив широкой спиной женщин. Владелец притона приближался к ним.

– Вам здесь нечего делать. Убирайтесь, – приказал рыжеволосый.

– Эти дамы разыскивают своего родственника. Мы пробудем здесь недолго, – чеканя каждое слово, объяснил Тун Вэй.

– Мне не нужны здесь спасители заблудших душ, которые суют нос не в свое дело и мешают отдыху моих друзей.

– Эти люди не ваши друзья, – сказала Леона. – Друзей не заставляют проходить через это.

– Что-то мне не показалось, чтобы кто-то из них имел что-то против того, чтобы через это пройти. Может быть, им не так уж и плохо, – со зловещим хохотком проговорил хозяин притона. – Берите ноги в руки и убирайтесь отсюда, не то вам несдобровать.

– Вряд ли, – заметил Тун Вэй. – Я этого не допущу.

– Посмотрим, как это у вас получится. Убирайтесь из моего заведения – и точка.

– Вот он! Я нашла его! – воскликнула леди Линсуэрт. – Брайан! О Господи, по-моему, он умер!

Тун Вэй бросил взгляд на белокурого молодого человека, над которым склонилась леди Линсуэрт.

– Он не умер, но он человек конченый.

Леона поняла, что он этим хотел сказать. Возможно, Тун Вэй прав, однако Леона обещала помочь, и они должны бороться за этого юношу до последнего.