Книга Самое надежное, страница 30 – Чингиз Абдуллаев

— Ничего. Ты ведь знаешь, как хорошо я плаваю. А кто убил Джессику?

— Не знаю, — растерялась мать. — Вот мистер Леру был там. И мистер Дронго тоже.

— Странно, — вслух сказала Клэр, — сейчас, наверно, все будут переживать. И Берндт, и Томас, и лорд Столлер…

— Хватит, Клэр, — резко перебила ее мать, — твои фантазии иногда заводят тебя слишком далеко. Мне это совсем не нравится.

— Это не фантазии, — упрямо возразила дочь.

— Клэр, — снова перебила ее мать, — будь добра, попридержи язык. Я миллион раз тебе говорила, что нельзя вести себя подобным образом.

— Я только хотела сказать про наше вчерашнее приключение…

— Больше не желаю тебя слушать.

Джерри повернулась и пошла к дому. Леру, чуть подумав, побежал за ней, очевидно, пытаясь успокоить женщину. Дронго остался рядом с Клэр. Они медленно шли к дому.

— Что вы имели в виду? — спросил Дронго. — Почему вы считаете, что здесь все лицемеры?

— А вы не такой? — вызывающе нагло спросила Клэр. — Думаете, вы святой, а остальные подлецы? Все вы одинаковы.

— Мне жаль, что у такой молодой девушки такое превратное впечатление о людях, в том числе о мужчинах.

— Какие мужчины? — презрительно сморщила носик Клэр. — Мужчин не осталось. Только двуногие самцы. И джентльменов давно не осталось. Перевелись. Сейчас остались только граждане. Налогоплательщики и выборщики.

— Не уверен, что ваши слова можно применить ко всем мужчинам нашей небольшой колонии.

— Ко всем, — отвернулась она. — Думаете, я не замечаю, как вы все смотрите на мою мать? Каждый из вас норовит оказаться в ее постели. Думаете, я ничего не знаю? Вам ведь все равно, Джерри или Джессика. Лишь бы рядом была женщина.

— Мне не все равно, — ответил Дронго. — И я никогда не руководствовался примитивной психологией животного.

— Вы не лучше других, — отмахнулась Клэр. — Думаете, я не знаю, куда ходила Джерри? Она прошла прямо к вашей комнате. Я видела, как она шла по коридору. Я все видела.

— Вы можете не поверить, Клэр, но между мной и вашей матерью ничего не было. Уверяю вас, что мы просто разговаривали.

— Только не говорите мне, что вы к ней равнодушны.

— Не скажу. Ваша мать красивая женщина. Но между нами действительно ничего не было.

— Не было, — она вдруг остановилась. Взглянула ему в глаза. — Поцелуйте меня, — неожиданно потребовала Клэр. — Чего вы ждете? Я разрешаю.

— Этого мало, — усмехнулся Дронго.

— В каком смысле — мало? Вы хотите со мной переспать?

— Боюсь, что ваши манеры больше подходят для азиатского базара, — пробормотал Дронго. — Я имел в виду, что не целую женщин по их желанию.

— Как это не целуете?

— Для этого она должна понравиться мне как минимум настолько, чтобы я захотел ее поцеловать.

— А я вам не нравлюсь?

— Нравитесь. Но этого недостаточно. И поэтому не нужно заниматься глупостями. Идемте быстрее к дому, вы замерзнете.

Они поспешили к дому и, войдя на кухню, обнаружили там терпеливо поджидающих их Джерри и Мориса Леру. Несмотря на три часа ночи, на кухне хозяйничала Илена, очевидно, спустившаяся сюда из своей комнаты.

— Тебе нужно выпить горячего кофе с молоком и лечь в постель, — приказала Джерри, — я пойду в гостиную и посмотрю, как там дела. Берндту очень плохо. Он бедняга так страдает. Морис, пойдем со мной. Может, мы вместе успокоим его.

Когда они вышли, Клэр фыркнула от возмущения.

— Жаль Джессику. Но они напрасно так убиваются.

— Почему?

— Она никогда не любила Берндта, — нагло заявила Клэр.

Илена протянула ей кружку горячего кофе с молоком. Клэр взяла кружку и обхватила ее ладонями, согревая обе руки.

— Она его не любила, — упрямо повторила Клэр.

— С чего вы взяли? — поинтересовался Дронго.

На кухне было тепло и уютно. Присутствие Илены придавало смысл и начищенной до блеска посуде, и сверкающим белым кухонным полкам.

— Вчера ночью мы катались с ней по морю, — загадочно сказала Клэр. — Думаете, мы только катались по морю?

— Не знаю. Мне говорили, что Джессика поспорила со своим мужем и, забрав вас, каталась всю ночь на яхте, которой управлял Фатос.

— Вот именно, — поморщилась Клэр. — А на самом деле мы не катались. Сразу взяли курс на архипелаг. И знаете, почему мы туда поплыли? На берегу нас уже ждал лорд Столлер. Джессика считала, что я заснула в каюте, и даже не посмотрела, что я делаю. А я видела, как они разговаривали. Это был разговор двух неравнодушных друг к другу людей.

— Неужели они целовались? — пошутил Дронго.

— Не целовались, — презрительно сказала она, — они о чем-то спорили. Я не могла разобрать, о чем. Но говорили недолго. Минут пятнадцать. А потом она вернулась. И мы сразу отплыли. Я заснула и проснулась, когда мы вышли в море. И Джессика всем сказала, что мы катались по морю.

— Очень интересно, — пробормотал Дронго, и в этот момент на кухне появилась Плема Порубович, спустившаяся сюда по крутой служебной лестнице.

— В этом доме никто не спит, — пожаловалась она, — такое ощущение, что все страдают бессонницей. Я приняла таблетку и все равно не могу заснуть. Все бегают, шумят, кричат, ругаются. Врываются к нам в комнату. Тоже мне немецкое гостеприимство.

— Извините, — сказал Дронго, — но у нас несчастье. Погибла супруга Берндта Хаузера.

— Как это погибла? — взвизгнула Плема. — Что значит погибла? Ее убили?

— Она упала с насыпи у бассейна, — пояснил Дронго, не считая возможным вдаваться в детали.

— Я же говорила, что здесь нельзя оставаться! Какой ужас! Люди уже разбиваются на ровном месте. Просто кошмар. Милочка, — обратилась она к Илене, — дайте мне бутылку воды. Только закрытую бутылку минеральной воды без газа.

Илена, поняв, что от нее требуется, достала бутылку воды. Плема забрала бутылку и уже собиралась подняться к себе, как Дронго ее остановил.

— Миссис Порубович, задержитесь еще на минуту. Вы ведь врач по профессии. Скажите, пожалуйста, после вчерашнего отравления лорд Столлер мог найти в себе силы выйти на улицу? Хотя бы на несколько минут?

— Вы спрашиваете или утверждаете?

— Конечно, спрашиваю.

— Ни на одну минуту, — громко заявила Плема Порубович, — он бы даже не смог спуститься. Его организм не выдержал бы подобной пытки. Я могу расписаться под своими словами. И если Джессика действительно упала сама, то очень жаль. Она была нормальной женщиной. Может, единственной нормальной в этом сумасшедшем доме.