Онлайн книга «Дело гастронома № 1»
|
– У Аримина в дупле зуба хранилась ампула с быстродействующим ядом. Он ею и воспользовался. Ошибку допустил тюремный персонал. Перед определением его в камеру смотритель должен был раздеть преступника донага и осмотреть его досконально, в том числе и зубы. Ампула с ядом в дупле зуба – старый прием. Но инструкции сплошь и везде нарушаются. Так что формально вина на тюремщиках, а не… Култаков тут же вскипел, перебил его: – На нас, черт возьми! На нас! Никогда не перекладывайте собственные промахи на других! Это наш клиент, и мы должны были предусмотреть все, даже ротозейство тюремной обслуги! Генерал побагровел и стукнул кулаком по столу. Не выдержав, он даже поднялся, прошелся по кабинету. – Когда вы научитесь все брать на себя?! Аримин нам нужен был живым! Живым! Черт бы вас всех по-драл! Где Скачко?! – вдруг спохватился Култаков. – Да вы знаете, Пал Сергеич у нас немного приболел… – пробормотал Боков. – Как это «приболел»?! Что за дурацкие отговорки?! – с полоборота завелся Култаков. – Сердце забуксовало… – Сердце еще стучит! – прозвучал за спиной Бокова голос Скачко. Боков обернулся. На пороге кабинета стоял в плаще полковник Скачко. – Разрешите войти, товарищ генерал? Култаков недоуменно хмыкнул. – Входи! Скачко прошел к столу. Вид у него был неважнецкий, посеревшее лицо, тусклый взгляд. Даже рассерженный Култаков сочувственно поморщился, взглянув на него. – Ну, что там у тебя? – уже совсем не грозным голосом спросил подчиненного Култаков. – Давление подскочило? У меня тоже стало скакать! Иди, тебе отлежаться надо, – махнул он рукой. Но полковник налил себе воды из графина, достал таблетку, проглотил, запил водой. – Что пьем? – Пирамидон! Голова трещит! – Бабушкины лекарства! Анальгин выпей! Скачко улыбнулся: – Мне почему-то пирамидон помогает! Но я в курсе происшедшего и согласен с вами, товарищ генерал! Это наш промах! Я бы даже сказал: мой! Склонность к истерике, а значит, и к суициду были заметны у Аримина и ранее! Мне докладывали! А мы, то есть я сие, так сказать, проворонил! Печально, но факт! Так что это моя ошибка! Меа кульпа! Я должен был просчитать и этот вариант! Боков хмуро молчал. – Вот достойный ответ! – вздохнул Култаков. – Только что это еще за «меа кульпа»? – По латыни – «моя вина». – Мы не в Ватикане! – раздраженно проговорил генерал. – Давай изъясняться по-русски! И вообще, к чему там у Аримина наблюдались склонности? – К суициду, к самоубийству то бишь! – пояснил Скачко. – Вот именно: то бишь! Так и надо говорить: к самоубийству! А то навыдумывали всяких хитрых словечек, а у генерала от них голова пухнет! Ну-ка, давай сюда твой пирамидон! Раньше он мне помогал! Генерал вздохнул. Скачко передал таблетку Култакову. Тот быстро ее проглотил не запивая. Боков по-прежнему молчал. – Эх, такого свидетеля упустили! – морщась, словно от зубной боли, простонал Култаков. – Такую важную ниточку к главному фигуранту потеряли, вот что обидно! Чем восполнять будем? – Восполним! – уверенно проговорил полковник и почему-то посмотрел на Бокова. – Лишь бы наши друзья в кавычках наверху крик не подняли: вот, мол, какие злодеи, довели честного человека до точки! Можно ведь и так все повернуть! Лицо у Култакова вытянулось. До сих пор он как-то не задумывался о том, что горком еще не выплеснул свой хор гневных голосов, и заметно напрягся. – Тут ты прав, они нас с дерьмом смешают! Где Красавин?! Живо его сюда! Боков двинулся к выходу, но на пороге возник Красавин – вытянулся по стойке «смирно». – Я тут! Все оторопело взглянули на него. – Опять подслушиваешь?! – помрачнел генерал. – Прошу прощения, но дверь была неплотно закрыта! Тут я не виноват! Да и свой же я… – пробормотал Красавин. Култаков, усмехнувшись, взглянул на Скачко. Тот не скрывал иронии. – Сейчас же позвонишь наверх и передашь ту информацию, какую тебе полковник продиктует! Ты меня понял?! – Так точно! Генерал многозначительно взглянул на Скачко, предоставляя ему эту почетную обязанность – сочинить разъяснительное сообщение для горкома. Полковник кивнул. – Я продиктую послание капитану в приемной, чтоб не мешать вам! Вижу кучу бумаг у вас на столе! – Да, ты прав! Ступайте! – И Култаков махнул рукой, еще раз сердито покосившись на Бокова. Понятливый майор тут же поднялся и поспешил следом за полковником. Беркутов вышел из кабинета в приемную. Люся уже стояла в красном плаще, держа красную сумочку в руках, собиралась уходить. На ногах нарядные красные сапожки. – Все, Зою мы благополучно отправили! – радостно сообщил Беркутов. – Максимыч посадил ее в вагон! А я подписал все бумаги! Ты-то сегодня почему задержалась? – шутливо-строго спросил он. – Обычно я последним ухожу! – А я решила вас подождать! – храбро глядя ему прямо в глаза, проговорила она и ничуть не смутилась. А Беркутов смутился. – Неужели меня? – подыгрывая ей, удивился Беркутов. – Большая честь! – А кого ж еще? – Она огляделась и пожала плечами. – Здесь больше никого нет! Он подошел к Люсе, взглянул на завиток у ее уха, втянул ноздрями сладковатый аромат ее духов. – «Нина Риччи». Ваш подарок. Я его по торжественным случаям употребляю, – еле слышно напомнила секретарша, но Беркутов пропустил эту реплику мимо ушей. – Я тут узнал, ты с Костей успела познакомиться? Люся вспыхнула. – Да он сам успел познакомиться! – усмехнулась она. – Подошел ко мне, выложил визитку и спросил: не желаю ли я пойти с ним на премьеру во МХАТ? А то не с кем бедняжке! Беркутов хмыкнул: – И ты пошла? Она пожала плечами. – А почему я должна отказываться? – с вызовом бросила она. Беркутов пожал плечами. – Я театр, между прочим, с детства обожаю! А почему вы спрашиваете? – Как почему?! Видишь ли, это все-таки мой сын… – задумчиво произнес он. – И что с того? Он мне сразу выложил, что является вашим сыном. Довольно милый юноша. Угощал пирожными и шампанским в антракте, хватал за коленку во время спектакля, а в подъезде моего дома пытался поцеловать взасос, представляете? Прыткий! Вот только в кого, а?.. – И тут же осеклась. Беркутов невидящим взглядом смотрел сквозь нее. Потом вдруг очнулся. |