Онлайн книга «Дело гастронома № 1»
|
Гарумов поморщился. – Жора, не дразни ты их, умоляю тебя! Ну какого черта?! Ты же своим обвинителям даешь лишний козырь! – не выдержав, взъярился он. Беркутов вздохнул, кивнул головой, соглашаясь с упреком адвоката. Зоя вышла из здания Управления мосторговли, взглянула на часы, оглянулась по сторонам, ища «Волгу» с Максимычем, но тот, видимо, задерживался. Она прошла вперед несколько шагов, когда к ней подкатила черная «Волга», дверца распахнулась, и Зоя, не раздумывая, села в машину. Она еще никак не могла отойти от «нежного допроса» Старшинова, ее колотила нервная дрожь, и она, не взглянув на водителя, вытащила пачку «Мальборо» и закурила. И лишь после первой затяжки Зоя бросила взгляд на шофера. Но это был не Максимыч. Скачко, сидевший за рулем, обернулся и с улыбкой посмотрел на нее. – Какого черта?! А где мой шофер? – возмутилась она. – Где-то, видимо, задержался! – усмехнулся он. Зоя напряглась. – Я что, арестована? – Ну что ты, Зоенька?! Однако свои обещания надо выполнять. Я хочу провести очную ставку между Беркутовым и тобой. В присутствии его адвоката. Надеюсь, ты не против? Вся процедура продлится час, не больше. И ты свободна, как ветер! До суда! Как там Антон? Своими «Жигулями» уже похвастался? Полковник улыбнулся, Зоя помрачнела. Но Скачко не заметил этой перемены. – Ты уже убедилась: я держу свои обещания! Даже твой сын за все переживания получил машину. И в институте никто не знает, что он побывал под арестом в КГБ. Но долг платежом красен! Зоя задумалась. – Куда мы едем? – Куда скажешь! – Павел Сергеевич улыбнулся. – Очная ставка завтра в десять утра. – Мне в гастроном! Скачко кивнул, выехал на поворот. – Вышлю за тобой машину. – Я должна подумать! Скачко резко остановился. – Мы уже договорились! Ты сказала мне «да», я возвратил сына! А то ведь может получиться, как в той сказке: приходишь домой, а там та же дырявая хибара и опять разбитое корыто! – грозно предупредил он. Зоя ничего не сказала, выскочила из машины. Скачко нахмурился. Рассерженная Зоя зашла в свой кабинет. Там, попивая кофе с тортом, сидел Гарумов. Зоя, войдя и увидев в кабинете незнакомого человека, не на шутку рассердилась. – Кто вы такой?! Кто вас пустил сюда?! – набросилась она на него. Но Гарумов точно ожидал этой атаки, улыбнулся, поднялся из-за стола, поклонился. – Лидия Санна меня завела, угостила кофейком, я Гарумов Эдуард Петрович, адвокат Георгия Константиновича. А вы Зоя Сергеевна? Я только что от Беркутова. Вам привет от него. Зоя остановилась как вкопанная. – Извините… Как там Георгий Константиныч? – Ничего, держится. Гарумов пристально взглянул на нее. Зоя прошла на свое место. Села. Достала коньяк, две рюмки. – Рюмочку не хотите? – Спасибо, не откажусь! Он снова улыбнулся. Забрал у Зои коньяк, наполнил рюмки. – За здоровье Георгия Константиновича! – проговорила она. Гарумов кивнул. Они чокнулись, выпили: Гарумов сделал глоток, Зоя махнула всю рюмку, поморщилась, закусила конфетой. Гарумов исподволь наблюдал за ней. – Мне сказали, что вы будете участвовать в очной ставке с Георгием Константинычем. Это так? – спросил он. Зоя вспыхнула, покраснела. – Откуда вы знаете?! – Скачко сказал. Она вздохнула, закрыла ладонями лицо, заплакала. Гарумов ждал, когда она успокоится. Он налил ей еще рюмку. Она выпила. Схватила сигарету, закурила. – Как они вас заставили? – спросил Гарумов. – Я знаю, вы были верным другом Георгия Константиновича. – Они арестовали моего сына и выпустили в обмен на мое слово, что я дам показания против Георгия Константиновича. Но я не буду участвовать в очной ставке и не буду давать показания против человека, которого я люблю и уважаю. Я вам обещаю! Вы верите мне? Он кивнул. – Они могут снова арестовать вашего сына, и что тогда? – Они этим и запугивают меня! – усмехнулась Зоя. – Они умеют не только запугивать, но и приводить свои угрозы в действие! – напомнил Гарумов. – Сын сказал мне: мама, я лучше отсижу шесть лет в Мордовии, только ты не бери на душу страшный грех! – Зоя Сергеевна прослезилась. – У меня был только один страх – за сына, но теперь страха нет, я их уже не боюсь! Так что, если это и случится, они меня не испугают! Гарумов кивнул, задумался. – А знаете что? – Гарумов допил коньяк. – Мы сделаем по-другому!.. Адвокат загадочно улыбнулся. Скачко, барабаня пальцами по рулю, с хмурым видом стоял на светофоре. Горел «красный». Загорелся «зеленый», и полковник тронулся. Но, не проехав и десяти метров, он вдруг резко развернулся, пересек разделительную сплошную линию и поехал обратно. Послышался милицейский свисток. Скачко остановился. Подошел гаишник, Скачко показал свое удостоверение. Гаишник задумался. – Я все понимаю, но… – хмурясь пухлым лицом, завздыхал гаишник. – Однако нарушение налицо! – Послушайте, лейтенант! У нас идет важная операция, я выполняю секретное поручение Юрия Владимировича Андропова! А вы ее срываете! Хотите неприятностей на свою задницу? – жестко проговорил он. Гаишник помедлил, но вернул удостоверение, отдал честь. Костя вошел на склад. Лида с кладовщицей сверяла накладные с грузом в коробках. Еще через секунду она заметила Костю. Он стоял на пороге с букетом роз. – Вам кого, молодой человек? – Вас, Лидия Санна! Кладовщица удивленно посмотрела на Лиду. Та смутилась. – Выйди на минуту! – бросила Лида кладовщице. Костя подошел к Лиде, вручил цветы. Та помедлила, но взяла их. – Вы кто? – Я Костя, сын Георгия Константиныча от Евы. Может быть, вы слышали, – он вздохнул. – Я все ждал, что отец нас познакомит, но не получилось. Лида расплакалась. Костя обнял ее. – Я не знаю, виноват отец или нет, но я вас не брошу, буду помогать. Вам и Вере, – прошептал он. Скачко, не постучав, вошел в кабинет Зои. Та, надев очки, проверяла деловые бумаги. Полковник был охвачен тревогой. Он сразу же прошел к ее столу. – Мне не понравилась твоя последняя фраза, и я хочу от тебя услышать четкий, вразумительный ответ: ты готова исполнить свое обещание или нет?! – в упор спросил Скачко. Платонова поднялась: – Ты можешь арестовать меня, моего сына, отправить его и меня на зону, в тюрьму, но я не буду участвовать в твоей очной ставке и вообще давать показания на Беркутова. Это мое последнее слово. А ты поступай, как тебе заблагорассудится! |