Книга Мой нежный граф [= Моя дорогая Кэролайн], страница 38 – Адель Эшуорт

Она переступила с ноги на ногу, внезапно почувствовав себя неуютно.

— Разумеется.

— Понимаю… — Брент забросил полотенце на столбик слева и медленно пошел к жене. — Может быть, ты думала и о моей мужественности, хм-м-м? В конце концов, я мужчина…

— Конечно, ты мужчина, — сердито сказала она.

— Быть может, ты находишь меня… сексуальным?

Кэролайн заморгала, густо покраснела, но упрямо повторила:

— Я здесь, чтобы поговорить о другом.

— А я, — тихо возразил граф, — лучше поговорил бы о нас с тобой, пока мы одни, пока ты стоишь здесь и рассматриваешь меня как женщина, истосковавшаяся по мужчине, пока твое лицо горит от желания, которое ты до конца не осознаёшь.

Он возвышался над ней, мощный и самоуверенный, гипнотизируя ее взглядом.

— Ты находишь меня сексуальным, малышка? — прошептал он.

— Нет, — постаралась как можно тверже ответить Кэролайн, внезапно ощутив жар. Она стала задыхаться, потеряв, казалось, способность шевелиться.

— Лгунья, — сказал он своим бархатным голосом, легко поглаживая пальцами ее ключицу, прикрытую тонкой тканью блузки. — Для меня, Кэролайн, ты такая сексуальная, такая притягательная. Твои глаза словно густой, черный шоколад, волосы — точно бесценный японский шелк, а тело… — Он мягко улыбнулся. — Обладать таким телом, как твое, большинство мужчин могут только мечтать. С каждым днем ты кажешься мне все привлекательнее и не представляешь, как это сводит меня с ума.

Кэролайн уже не могла дышать, дрожа всем телом.

— Ты унижаешь меня.

Брент сузил глаза и замер.

— Я никогда не унизил бы тебя, Кэролайн.

Нежность в его голосе согревала сердце, и ей всем существом захотелось отдаться на волю момента. Кэролайн знала, что через несколько секунд Брент будет целовать ее губы, и тогда уже ей не спастись.

Граф склонился к ней, легко скользнул губами по щеке, и тут, собравшись с силами, она очнулась и рванула напролом.

— Почему ты не сказал, что у тебя есть сестра?

Слова не сразу дошли до его сознания. Он поистине забыл о времени, неподвижно стоя щека к щеке с Кэролайн. Потом медленно отстранился и посмотрел на нее сверху вниз. Его челюсть как будто стала гранитной, но в глазах ничего нельзя было прочесть.

— У меня была сестра, Кэролайн. Но она умерла.

Кэролайн продолжала смотреть на него, нисколько не смутившись.

— В таком случае она, должно быть, поднялась из могилы, потому что в эту самую минуту в нашей гостиной попивает чай прелестная женщина, которая называет себя бывшей леди Шарлоттой Уэймерт.

Краски сбежали с его лица.

И это порадовало Кэролайн.

— А еще у нее, как видно, исключительный вкус на мужчин. Ее муж, Карл, приехал вместе с ней, и если бы я знала, что в Америке живут такие темноволосые, крепкие, привлекательные мужчины, то, несомненно, давным-давно уехала бы туда, чтобы и себе подыскать такого супруга.

Лицо графа внезапно исказилось от ярости, глаза превратились в темные щелки, кровь прилила обратно к лицу, лишь губы остались бледными. Кэролайн никогда не видела Брента таким и даже на миг засомневалась, вызван ли его гнев возвращением сестры или тем, что она так дерзко отозвалась о ее муже. Впрочем, какая разница, решила она, вспомнив, как опозорилась перед родственниками Брента, потому что он не счел нужным хотя бы раз о них упомянуть.

Кэролайн спокойно продолжала:

— Уверена, тебе это покажется весьма забавным, Брент, но, поскольку мы не подозревали о существовании друг друга, Шарлотта приняла меня за служанку, а я решила, что она твоя любовница.

— О господи…

Брент запнулся и быстро перевел взгляд в сторону дома.

Кэролайн саркастически усмехнулась.

— Веришь, я даже спросила у нее, не носит ли она твоего ребенка.

Граф смерил жену резким взглядом.

— Что ты у нее спросила?!

Кэролайн попятилась.

— Я подумала, что такая красивая женщина может быть только твоей любовницей. А поскольку она пришла с мужем и казалась очень взволнованной, я предположила, что она беременна от тебя. — Она громко выдохнула и безапелляционно заявила: — К тому же она блондинка.

— Черт побери, Кэролайн! — Граф в полнейшем раздражении запустил пальцы обеих рук себе в волосы. — Давай кое-что раз и навсегда выясним, прежде чем разбираться с этой женщиной и ее мужем.

— С этой женщиной? Так ты называешь сестру? И сбавь тон, — потребовала Кэролайн, тоже не на шутку разозлившись. — Дэвис и конюхи услышат, как ты кричишь.

— Плевать, кто меня услышит! — Брент гневно смотрел в глаза жене, выражение его лица стало холодным, как сталь. — У меня нет любовницы, мне она не нужна. В этих делах мне достаточно хлопот с тобой одной.

Кэролайн закусила губу и ответила мужу испепеляющим взглядом.

— Кроме того, не все мужчины хотят блондинок. Некоторые из нас предпочитают женщин, похожих на тебя. Почему это никогда не приходило в твою расчетливую голову?

Румянец разлился по щекам Кэролайн.

— Вовсе не обязательно изливать свой гнев на меня.

Брент оскалился.

— Почему нет? Ведь это ты меня разозлила!

У Кэролайн отвисла челюсть, и в этот миг она поистине потеряла последние капли самообладания.

— Я злю тебя?! Это ты завел привычку гоняться за прекрасными белокурыми женщинами. Что я должна была подумать, когда вошла в гостиную невзрачной, перепачканной старой девой, на которой ты женился, и обнаружила там прелестную блондинку в розовом шифоновом платье? Ведь это цвет, в котором ты предпочитаешь видеть своих блондинок, конечно, когда они одеты. Она нервно ломала руки и говорила мне, как ей жаль, что все мы не знали друг о друге.

Она говорила все громче, но ей уже было все равно. Глаза ее дико сверкали.

— Знаешь, что я подумала, когда только увидела ее, Брент? Я подумала, что это прекрасная Паулина Синклер пришла обсудить ребенка, которого вы вместе подарили миру. — Она подняла ладони вверх и посмотрела на графа в притворном изумлении. — Как же я рада, что поставила себя в такое неловкое положение не перед одной из твоих любовниц, а перед сестрой, о существовании которой я даже не знала!

Кэролайн настолько увлеклась своей тирадой, что поздно заметила перемены в лице Брента. Она быстро заморгала и отступила на шаг от мужа. Ею овладела неуверенность, она поняла, что наговорила лишнего, ибо у графа практически отвисла челюсть, и он уставился на нее с выражением, которое она единственно могла назвать полнейшим изумлением.

Но в следующий миг его губы расплылись в улыбке, и вот он уже сиял такой радостью, что она была даже в его глазах.