Книга Мой нежный граф [= Моя дорогая Кэролайн], страница 41 – Адель Эшуорт

— Карл!

Кэролайн прыснула.

— Что? — возразил непримиримый американец. — Называть его так при жене не более оскорбительно, чем с его стороны отворачиваться от своих единственных родственников.

— У него есть жена и дочь, дорогой, и он шесть лет как-то обходился без меня.

— Вы знаете о Розалин? — удивившись, спросила Кэролайн.

Шарлотта улыбнулась, и в ее чудесных голубых глазах блеснуло понимание.

— Недда пишет мне несколько раз в год, держит в курсе событий. Я знаю о прелестном ребенке Брента и проблемах девочки, знаю, что сотворил с Мирамонтом Реджи, пока мой брат был на войне. Уверена, она написала и о вас, но, вероятно, мы отплыли прежде, чем письмо достигло нашего дома. — Она наклонилась к Кэролайн и понизила голос до шепота. — Пожалуйста, не говорите Бренту. Он запретит Недде писать, а мне бы хотелось сохранить эти крохи общения.

Кэролайн перевела взгляд с миссис Беккер на ее мужа, затем снова взглянула на Шарлотту и закивала, понемногу приходя в себя. Потом она негромко объявила:

— Полагаю, нам нужно устроить званый ужин.

На лице Шарлотты было написано сомнение, но Кэролайн не собиралась так легко сдаваться.

— Пригласим моих сестер с мужьями и ваших друзей, если захотите. Это не обязательно должна быть пышная вечеринка — просто уютный вечер в кругу близких. — Она сделала глубокий вдох и уверенно добавила: — Едва ли Брент сможет игнорировать вас на вечеринке, на которой ему придется присутствовать.

— Вы сумеете уговорить его на это? — прошептала Шарлотта.

Кэролайн пожала плечами.

— Я, безусловно, попытаюсь.

Какой бы уставшей ни чувствовала себя Кэролайн, ей хотелось поговорить с мужем. И как бы это ни тревожило ее, она остро ощущала потребность просто увидеть его, побыть рядом.

Девушка остановилась у смежной двери и дважды постучала, внезапно почувствовав глупость этого действия. Он наверняка спит, ведь уже пробило полночь. Однако, к удивлению Кэролайн, Брент отозвался почти сразу.

— Тебе незачем стучать, Кэролайн.

Самонадеянность графа заставила Кэролайн расправить плечи и войти с гордо поднятой головой. Но напряжение и гнев мгновенно испарились, лишь только она увидела Брента и, переполняемая всеми оттенками сострадания, попыталась представить все хитросплетения его прошлого.

Света в комнате не было, если не считать пляшущего в камине огня. Граф сидел на маленьком канапе перед ним и смотрел на пламя. Его рубашка была расстегнута, рукава подкатаны, а в руках он держал наполненный до половины бокал бренди. Услышав шорох ее юбок, он поднес бокал к губам, сделал глоток и перевел взгляд в ее сторону.

— Вижу, ты нарядилась к ужину.

Его голос прозвучал устало и мрачно, и Кэролайн медленно пошла к нему, изо всех сил стараясь отвечать непринужденно.

— Разве желтый нравится тебе только на леди с рыжими волосами? Еще немного, Брент, и ты заявишь мне, что брюнеткам лучше вообще ничего не надевать.

Граф усмехнулся и стал рассматривать янтарную жидкость, поворачивая бокал в руках.

— Я думал об этом. — Он слегка подвинулся. — Посиди со мной.

Ей не надо было повторять. Тихо подойдя к мужу, Кэролайн на миг задержала на нем взгляд, затем сбросила туфли и опустилась рядом на мягкую подушку, подобрав под себя ноги.

Несколько минут они молча смотрели на огонь. Кэролайн расслабилась; в присутствии графа ей было тепло и спокойно.

— Твой день рождения выдался долгим и интересным, не так ли, малышка?

— М-м-м… Ты даже не представляешь, насколько.

Брент взял ее руку и принялся легко поглаживать пальцы.

— Хочешь бренди?

Улыбнувшись, Кэролайн перехватила его руку, поднесла ее к своим губам и нежно поцеловала в ладонь. Похоже, это удивило графа, и она улыбнулась еще шире.

— Я выпила два стакана вина за ужином, — мягко сказала она. — И уже поздно.

Брент снова посмотрел на свой бокал и сделал очередной глоток.

— От вина только голова болит, а вот бренди помогает уснуть.

Кэролайн повела бровью.

— Звучит как откровение знатока.

Граф улыбнулся и положил голову на спинку канапе. Он не отпускал руки Кэролайн, но продолжал смотреть на огонь.

— Я пью бренди каждую ночь, Кэролайн, сидя здесь, у камина, — объяснил он. — Это помогает мне расслабиться и быстрее уснуть. Еще одна из множества вещей, которых ты пока обо мне не знаешь.

Кэролайн тоже перевела взгляд на очаг, наблюдая за языками пламени, вслушиваясь в тихое потрескивание дров и шипение смолы, чувствуя, как тепло наполняет комнату. Граф прав. Она многого не знает о мужчине, за которого вышла замуж, и, вероятно, так и не узнает, если не сблизится с ним окончательно. И приходилось признавать, что избегать близости с ним становится все труднее и труднее.

При этой мысли Кэролайн пробила дрожь. Брент, очевидно, почувствовал это, ибо высвободил руку из ее ладоней, потянулся за ней и привлек к груди.

— Выпей, Кэролайн. Он согреет тебя изнутри.

Она заколебалась, потом взяла бокал и глотнула обжигающей жидкости, густой и ароматной. Облизав губы, Кэролайн отдала бокал мужу, а тот допил и поставил его на столик. Покончив с бренди, он обеими руками крепко прижал к себе Кэролайн, и она доверчиво положила голову ему на грудь.

— Пусть это станет традицией, — задумчиво предложил граф, вновь глядя на языки пламени. — Каждый вечер будем вот так выпивать бренди, ты и я. — Он понизил голос. — Я устал быть один, Кэролайн.

Сделать такое признание графу было нелегко, и, услышав его слова, Кэролайн почувствовала на сердце тепло, счастливо вздохнула и теснее прижалась к нему.

Она долго лежала на груди у Брента, нежась в спокойной, дружеской близости, слушая стук его сердца, его ровное дыхание. Набравшись смелости, она наконец решилась затронуть тему, которой они избегали.

— У тебя милая сестра, Брент.

Граф едва заметно напрягся, но ничего не сказал, и Кэролайн храбро продолжила, повернув голову и заглядывая ему в лицо:

— Я хочу попросить тебя об одолжении.

Брент посмотрел ей в глаза.

Кэролайн набрала в легкие побольше воздуха для уверенности, которой вовсе не испытывала.

— Я хочу устроить званый ужин для Шарлотты и Карла. Пожалуйста, не говори «нет»…

Брент оборвал ее, приложив палец к губам.

Несколько секунд она наблюдала, как мерцают в огне свечей глубокие, коричневато-зеленые его глаза, впивалась взглядом в каждую черточку его лица.

— Мы с Розалин чудесно поужинали вместе, Кэролайн, — сказал он, наполнив комнату своим сильным, бархатным голосом.