Книга Гончаров идет по следу, страница 29 – Михаил Петров

— Не, она дохлая, как вобла, а у Игорька попец в самый раз. Паяльник готов.

— Прекратите немедленно. Вы у меня завтра же прощение просить будете, на коленях валяться, жопу мне вылизывать.

— Едва ли ты до завтра доживешь. Где деньги, падла? — с раскаленным паяльником приближаясь к обнаженной говоровской заднице, заорал Санек.

— Нет у меня никаких денег, — следуя инструкции, мужественно держался Игорь. — Я дома денег не держу.

— Не суши мозги, бабки у тебя дома.

— Хорошо, возьмите в тумбочке под телевизором, там три штуки.

— Засунь их себе в зад. Где полтора лимона, которые ты принес с работы?

— Откуда вы знаете?

— От верблюда, поджарь его, Санек.

— Не надо-а-а-а! — протяжно завыл Говоров и, честно отыграв роль, раскололся: — Подождите, я вам все скажу. В стенке они, в платяном шкафу.

— Ну вот, а говорил, целка, — оставляя жертву, удовлетворенно заурчал Цибик. — Санек, подержи его пока, я посмот…

Закончить фразу ему было не суждено, потому что прямо на уровне своего сопливого носа он увидел ствол пистолета, который я любезно ему показал. Секундой позже, охнув, повалился Санек, в самое ухо сраженный стройной женской ножкой.

— Бо-о-ольно, — пожалился нам Говоров, потирая на ягодице багровый рубец от паяльника. — Скоты. Мы их прямо здесь кончать будем или за город вывезем?

— Еще чего выдумал! — возмутился я. — Сто лет буду таскаться с ними через город. Здесь и завалим, во дворе и зароем. Ты иди Катю развяжи да приготовь побольше полиэтиленовой пленки, чтоб кухню кровью не забрызгать.

— Так уже все готово. Там и пленка, там и шнуры, чтоб потом перетянуть…

— Ну тогда пойдем, страдалец Андрей, будем готовить твою грешную душу к отправке в заоблачные веси. Довольно ты потоптал эту землю, теперь отойдешь в мир иной, где скоро встретишь и Дениса, и рабу Божью Линду, пойдем помолясь, нам до утра надо управиться.

— Я не виноват, — прохрипел он, с неподдельным ужасом глядя на меня. — Не виноват.

— А кто же виноват? Скажи, и станет легче.

— Это все Лорка-сука придумала.

— А ты в этом уверен?

— Да, только не убивайте меня, и я вам все расскажу.

— У нас есть ровно три минуты, чтобы тебя выслушать и сделать заключение о степени твоей виновности. Постарайся уложиться в регламент.

— Да, конечно, я как на духу… В начале марта Денис — мы с ним вместе служили и скорешились — попросил меня пару дней посмотреть за Линдой, которую он держал у себя дома. Он обещал дать мне за это пять тысяч рублей. Я, конечно, согласился и взялся эту девку сторожить.

— Предварительно подсадив ее на иглу.

— Нет, она сама попросила, я не хотел…

— Ладно, замнем для ясности, пока это не существенно, продолжай.

— Ну вот, прошло три дня, и он приехал с каким-то мужиком, который на моих глазах его пристрелил. У того мужика было много денег. Он Дениса случайно убил, но все равно убил и со страха тут же сбежал, забыв, что приехал за Линдой. Я испугался и тоже бросился бежать, уже открыл дверь, а тут из лифта выходит Лоренс. Она запихала меня назад и, ругаясь, потребовала, чтобы я прекратил истерику и унес труп на чердак. Я ей говорю: ты что же, сдурела? Денис весил под сто килограммов, а во мне и шестидесяти нет. Эта зараза и говорит: разрезай его на части, ну а я ни в какую. Тогда она принялась меня пугать, мол, сейчас же сообщит куда следует и на десять лет я зека. Делать было нечего, я утащил Дениса в ванну, взял нож, но только сделал первый надрез на шее, как тут же потерял сознание. Она, падла, выматерилась и позвонила Валерии Ивановне.

— Кому-кому? — оторопел я, меньше всего ожидая услышать здесь это имя.

— Валерии Ивановне, — повторил Цибик и непонимающе уставился на меня. — Тетка это ее. Через час пришла Валерия Ивановна и быстро разделала Дениса. Ночью я отнес его на чердак, а голову на следующий день закопал в лесу. Я думал, что на этом все кончилось, но Лоренс велела мне и дальше сторожить Линду, она сказала, что рано или поздно за ней явится тот денежный мужик. А если нет, то сама Линда, когда будет в ломке, даст нам его адрес и расскажет, где его искать. Мне надо только еще несколько дней продержать ее на игле. А в субботу она сообщила, что ждать дальше опасно, и вколола ей большую дозу. Потом, когда она умерла, Лоренс ее накрасила и распорядилась, чтобы я через чердак подальше ее отнес и в подъезде подвесил. За это она пообещала устроить меня на хорошую работу и быть моей любовницей. Так оно и получилось. А потом, когда появились вы, она снова зашебаршилась. Говорит, скоро будет дело, готовься.

— Откуда ей об этом стало известно?

— Как же, она ведь прослушивала все ваши разговоры.

— Каким образом?

— Из кабинета Стригуна слышно все, о чем там говорят.

— А откуда она узнала о том, что Стригун нечист на руку и ведет двойную игру?

— Не знаю, это вы у нее спросите. Да только вряд ли вы ее теперь найдете. Она оставалась на улице, а когда поняла, что мы засыпались, конечно же сквозанула.

— Посмотрим, а спросить ее, кажется, подошло время.

Поднявшись, я подал условный световой сигнал, и уже через минуту перед нами предстала крошка Лоренс, слегка помятая неучтивым коротышкой.

— Я ничего не знаю! — сразу же заявила она.

— А мы пока от тебя ничего и не требуем, просто послушай, что о тебе говорят люди добрые.

Подмигнув ей, я врубил запись на прослушивание и велел капитану вызывать наряд да ехать за Валерией Ивановной Гладышевой, квартирной хозяйкой Дениса Виноградова.

На следующий день в одиннадцать часов Говоров молча выкинул передо мной три пачки валюты.

— И это все мне? — ухмыльнувшись, спросил я недоверчиво.

— Да, можешь гулять от пуза… Они фальшивые.

Так разъяснилась последняя загадка — откуда у Стригуна столько денег.